Лишение дееспособности и назначение опекуна кто инициирует: Признание гражданина недееспособным. Основания и порядок

Защита прав граждан, признанных судом недееспособными

Марьяна Торочешникова: В конце февраля Конституционный суд Российской Федерации признал несоответствующими основному закону страны ряд положений Гражданского процессуального кодекса России и закон о психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании. В частности, Конституционный суд указал на то, что гражданин, которого суд признал недееспособным, должен иметь право самостоятельно обжаловать это решение в вышестоящих инстанциях, и признал, что принудительная госпитализация в психиатрическую больницу – это безусловное ограничение свободы, которое, согласно Конституции России возможно только по решению суда. А применять принудительную госпитализацию только на основании просьбы опекуна, особенно при наличии конфликтной ситуации между недееспособным человеком и его опекуном, недопустимо. Это постановление – очередная победа юристов и правозащитников, пытающихся побороть сложившуюся в России практику признания людей недееспособными. О том, что стояло за этим постановлением Конституционного суда, и о защите прав граждан, признанных недееспособными, и пойдет речь в сегодняшней передаче.

Я представляю экспертов в студии Радио Свобода – это кандидат юридических наук, советник юстиции, руководитель юридической службы Независимой психиатрической ассоциации России Юлия Аргунова, член экспертного Совета при уполномоченном по правам человека Российской Федерации, членом этого экспертного совета также является и президент Ассоциации «Даун-Синдром» Сергей Колосков, который также в нашей студии, и, наконец, с нами адвокат Юрий Марченко.

Прежде чем начинать разговор, я попрошу вообще объяснить слушателям, что такое недееспособность и почему вообще разгорелся весь этот сыр-бор и все споры вокруг того, кого можно признавать недееспособными, кого нельзя, какие нужно соблюдать процедуры. Потому что иначе совсем непонятно, чего ради, собственно, тут и юристы, и правозащитники возмущаются. Вот для начала кто-нибудь не сможет объяснить, вот если человек признан недееспособным, что это значит?

Юлия Аргунова: Для того чтобы говорить об объеме недееспособности, нужно сначала определиться с вопросом, что такое дееспособность. Ну, и, безусловно, конечно, вопрос правоспособности. Это понятия, которая присутствуют у нас в Гражданском законодательстве. Правоспособность – это способность иметь гражданские права и нести обязанности, и она признается в равной мере за всеми гражданами.

Марьяна Торочешникова: Юлия Николаевна, правильно я понимаю, что в глобальном каком-то смысле все люди являются правоспособными?

Юлия Аргунова: Безусловно. Она возникает с момента рождения. И даже недееспособные граждане, которые утрачивают дееспособность, остаются правоспособными. И, в принципе, исходя из нашего законодательства, именно опекун должен реализовывать вот эту правоспособность гражданина.

Юрий Марченко:

Можно, я тут сразу тогда подчеркну, что это, на самом деле, такая фикция юридическая – вот это разделение между правоспособностью и дееспособностью. И нам нужно понимать, что на практике, несмотря на этот принцип, согласно которому все сохраняют свою правоспособность, недееспособные граждане не просто теряют возможность как бы осуществлять свои права, но они просто утрачивают сами эти права. Потому что многие права не имеют смысла, если человек их не может осуществлять самостоятельно. Опекун, по сути, не обязан учитывать пожелания и мнения подопечного. И контроль за опекуном очень слабый и на законодательном уровне, и на практике. Поэтому опять-таки говорить о том, что опекун всегда действует в интересах опекаемого или, во всяком случае, обязан таким образом действовать, тоже не приходится. И потом ведь есть права такие, которые вообще нельзя разделить, нельзя провести границу между их осуществлением и просто наличием этого права. Например, право избирать и быть избранным – недееспособные граждане лишаются этого права. Право вступать в брак, право на семью и так далее. Здесь есть еще более жуткий аспект этого вопроса. Потому что на практике недееспособный человек не только не может распорядиться своим имуществом, даже велосипедом, на практике недееспособный человек не может пойти направо и налево, грубо говоря, без желания опекуна, то есть он практически лишается всех прав на осуществление себя.

Марьяна Торочешникова: В том числе и права распоряжаться своей жизнью.

Юрий Марченко: Да. Конкретно мы встречались с такими случаями, когда недееспособному человеку отказывали в возможности встретиться со своими друзьями или даже встретиться с аппарата уполномоченного по правам человека, с прокурором.

Марьяна Торочешникова: Вот смотрите, здесь несколько раз, многократно даже, я бы сказала, прозвучало слово «опекун». Для большинства людей, которые специально этим вопросом не занимаются, первая ассоциация, которая возникает при слове «опекун», — это несовершеннолетние маленькие дети, которых берут под опеку из, например, детских домов. То есть речь идет не о людях с какими-то расстройствами, а просто о людях, которых просто в силу возраста нужно опекать. Это первая ассоциация. Я вижу, Юлия Николаевна, что вы с этим абсолютно не согласны, вот поэтому я и прошу объяснить, что такое недееспособность.

Юлия Аргунова: А я хотела в связи с этим продолжить. Я думаю, мы несколько забегаем вперед. Я сразу отвечу на ваш второй вопрос. Опекун – это законный представитель, и опекуны могут быть только у двух категорий лиц – это прежде всего у детей, которые не обладают полной дееспособностью, и лиц, которые признаны судом недееспособными. Мы затронули вопрос именно правоспособности, несколько забегая вперед, это имеет право. А вот дееспособность, которой, собственно, и может быть лишен гражданин, это способность своими действиями приобретать и осуществлять, то есть реализовывать гражданские права. Ну, это способность, например, самостоятельно совершать сделки и так далее, то есть это как бы сделкоспособность. И также это возможность и отвечать за свои действия, то есть деликтоспособность. И вот сохраняя право правоспособность, недееспособные, таким образом, это утрачивают. Надо сказать, что есть понятия «правоспособность» и «дееспособность», но понятие «недееспособность» вы не найдете ни водном энциклопедическом словаре, ни в одном юридическом словаре. Потому что это понятие так и не определено у нас в законодательстве, что такое недееспособность. Есть статья 29-я Гражданского кодекса Российской Федерации, где указывается, когда лицо может быть признано недееспособным. Это лицо, которое в силу психического расстройства не может понимать значение своих действий и не может ими руководить. То есть здесь наличие психического расстройства должно быть, но иногда некоторые считают, что раз человек страдает психическим расстройством, значит, он кандидат для того, чтобы быть признанным недееспособным. На самом деле, это не так. Психическое расстройство должно достигать такой степени, когда человек утрачивает способность восприятия и понимания того, что происходит рядом с ним, и он сам не может руководить своими действиями. Только в этом случае.

Марьяна Торочешникова: Юлия Николаевна, для уточнения, правильно ли я понимаю, что недееспособными людьми могут быть признаны только люди с сильным именно психическим расстройством? Если речь идет о каких-то других заболеваниях, то они не могут быть признаны недееспособными.

Юлия Аргунова: Вы совершенно правильно понимаете. Речь идет даже, я бы сказал, не о сильном, а о тяжелом психическом расстройстве с тяжелыми, стойкими, часто обостряющимися болезненными проявлениями, вследствие которых лицо утрачивает способность к самообслуживанию, при отсутствии близких, и не может вообще осуществлять какие-либо действия самостоятельно, то есть нуждается в поводыре.

Марьяна Торочешникова: А если человек абсолютно здоров психически, но при этом, например, полностью парализован и может только говорить, смотреть и есть?

Юлия Аргунова: Если при подобном расстройстве его психическая деятельность не нарушена, тогда, в этом случае органы опеки по его просьбе могут ему назначить попечителя. Хотя в этом случае попечитель является своего рода представителем лица, он действует исключительно, естественно, в интересах своего подопечного, но только в том плане, в каком ему этот гражданин, который его избрал в качестве попечителя, какие функции он ему отведет.

Марьяна Торочешникова: Понятно, то есть в данном случае речи о признании человека недееспособным быть не может в принципе.

Юлия Аргунова: Нет, связка такая: психическое расстройство тяжелое, недееспособность и назначение опекуна.

Марьяна Торочешникова: Кто принимает решение о том, что человек недееспособен? Я понимаю, что в глобальном смысле принятие решения должно оставаться за судом, но чем руководствуется суд?

Юлия Аргунова: К сожалению, надо сказать, что инициаторами здесь выступают близкие родственники, которые подают такое заявление в суд. И, к сожалению, в большинстве случаев такое заявление не имеет четкого обоснования, что те или иные действия лица связаны с наличием у него психического расстройства. То есть заявление, во-первых, в суд подается, как правило, без достаточных оснований, свидетельствующих о психическом расстройстве. Судья же, принимая дело к производству, как правило, автоматически назначает судебно-психиатрическую экспертизу. Хотя закон говорит о том, что судебно-психиатрическую экспертизу суд может назначить только в том случае, если в заявлении имеются достаточные данные, свидетельствующие о психическом расстройстве лица. А затем при назначении экспертизы, кстати, я должна обратить внимание, что по данной категории дел судебно-психиатрическая экспертиза обязательна. То есть лицо фактически принудительно могут доставить для производства судебно-психиатрической экспертизы, без его собственного на это желания. И здесь заключение эксперта является сверхдоказательством. Хотя в процессуальном законодательстве экспертное заключение должно оцениваться наряду с другими доказательствами и не имеет заранее установленной силы, тем не менее, в судебной практике заключение экспертов в пользу признания лица недееспособным или в пользу признания его невменяемым в отношении совершенного преступления является главным источником доказательств.

Марьяна Торочешникова: Вы знаете, удивительное дело, это просто нас подводит очень хорошо к сюжету, который подготовил наш корреспондент в Самаре Сергей Хазов. Там сложилась история, когда человека медики признали вполне себе адекватным и психически здоровым, а суд отказался выносить решение, которое изменяло бы этот статус с недееспособного на дееспособного. Давайте послушаем сюжет Сергея Хазова.

Сергей Хазов: В Самарской области 19-летний сирота-инвалид Катя Тимочкина – колясочница, страдает церебральным параличом, и несмотря на нормальный интеллект, с 6 лет живет в интернатах для лиц с глубокой умственной отсталостью. Тимочкина с детства была лишена основных прав ребенка и прав инвалида, образования и реабилитации. Она не училась в школе, не проходила обследования и не получали лечение по своему заболеванию. У нее не было индивидуальной программы реабилитации инвалида, санаторно-курортного лечения, кресла-коляски с ручным управлением, безбарьерной среды в интернатах, где она проживала. Фактически Катя обречена на пожизненное бесправие и проживание в закрытых учреждениях.

Вместе с тем Тимочкина, по заключению стационарной судебно-психолого-психиатрической экспертизы от сентября прошлого года, не страдает психическим расстройством и в опеке не нуждается, а по заключению Самарской прокуратуры была ранее лишена дееспособности с процессуальными нарушениями. Несмотря на это, Похвистневский районный суд Самарской области 29 октября прошлого года отказал Кате в восстановлении дееспособности. Это означает, что все решения по-прежнему принимает за нее администрация интерната. Судебное решение в отношении Кати беспрецедентно, поскольку она признана недееспособной, несмотря на то, что стационарная судебная экспертиза признала ее полностью психически здоровой. В настоящее время Тимочкина не может обжаловать решение суда, поскольку сама юридически недееспособна, а от ее адвоката суд требует доверенности опекуна – администрации ее психоневрологического интерната, которая такая доверенность не дает.

Прогресс в ситуации с Катей стал возможен благодаря участию в ее судьбе уполномоченного по правам человека Владимира Лукина, депутата Государственной Думы Олега Смолина, Общественной палаты, Департамента здравоохранения Москвы, уполномоченного по правам человека в Самарской области и газеты «Известия». В результате пятимесячной совместной работы от Минздравосоцразвития Самарской области удалось добиться принятия решения о транспортировке Кати в специализированный реабилитационный центр для лиц с церебральным параличом в Москве для прохождения двухмесячного курса реабилитации. В интервью, которое размещено на ее интернет-сайте, Катя говорит, что мечтает жить в обычном интернате, а не в интернате для умственно-отсталых детей.

Катя Тимочкина: Я хочу… если я отсюда уеду, это уже будет хорошо. Самое главное – это отсюда побыстрее выбраться. Вот все, чего я хочу на данный момент. Не знаю, ну, куда-нибудь в спокойное место. Потому что тут я не могу, я чувствую себя беспомощной. Я не могу, я на грани. Психолог вот приходил ко мне, врач приезжал, кем я хочу стать и тому подобное. По крайней мере, в спокойное место, где бы за мной ухаживали, а не напоминали мне о том, что я ущербная вот в этом смысле.

Сергей Хазов: На неоднократные обращения уполномоченного по правам человека, правозащитником и депутата Государственной Думы Олега Смолина с требованием решить вопрос о признании Кати Тимочкиной дееспособной чиновники Министерства здравоохранения и социального развития отвечают бюрократической перепиской, суть которой в том, что Катю опекает дирекция специнтерната для инвалидов. Это нарушение прав человека, — комментирует правозащитник, занимающийся защитой прав инвалидов, Александр Лашманкин.

Александр Лашманкин: Необходимо прежде всего восстановить ее в правах, признать дееспособной. Это первый этап. Затем выполнить все обязательства государства по социальной защите инвалидов, которые в отношении Кати имеются.

Сергей Хазов: После того, как о судьбе Кати Тимочкиной написали журналисты газеты «Известия», у Кати нашлась живущая в Удмуртии двоюродная тетя – Светлана Машковцева, которая рада взять девочку на воспитание к себе. Однако решить, может ли родственница стать опекуном Кати, должна специальная комиссия и суд. Верите ли вы в справедливость правосудия в истории Кати Тимочкиной? Вопрос самарскому правозащитнику Александру Лашманкину.

Александр Лашманкин: То, что наступит в этой истории торжество правосудия, я лично не сомневаюсь. Если не будет звонка из соответствующей инстанции в Похвистневский районный суд, который, как и любой суд Самарской области, славен своей правосудностью, то вряд ли будет принято решение, которое будет противоречить интересам какого-либо административного органа.

Сергей Хазов: Катя Тимочкина тоже надеется в своей истории на справедливость правосудия.

Катя Тимочкина: Я все-таки хочу чего-то добиться. Я хотела бы получить образование и стать психологом. Хотела бы получить профессию в жизни. Я этого очень хочу. Я не хочу быть никем, я хочу хоть как-то устроиться в жизни, потому что то, что я имею, а я не имею сейчас ничего практически, меня это не устраивает.

Марьяна Торочешникова: Я хочу от себя добавить, что история Кати Тимочкиной, насколько я понимаю, она вовсе не исключение, и примеров подобного нарушения прав можно приводить множество. Мне, единственное, в этой ситуации совершенно непонятно, почему же опекуны так упорствуют и не хотят способствовать изменению судьбы людей к лучшему. Если и медики говорят, что с человеком все в порядке, он здоров психически, почему нельзя обратиться в суд от его имени и поставить вопрос о возвращении ему дееспособности?

Сергей Колосков: Там есть двоякий взгляд на этот вопрос. Первое, интернату, в принципе, людей нужны, потому что это бюджет. Интернат не может работать так, чтобы он был пустой. По нашей практике, там разные бывают ситуации даже с дееспособными людьми, когда интернат категорически против, чтобы дееспособные люди вышли из интерната, скажем, в интернат общего типа.

Марьяна Торочешникова: Почему?

Сергей Колосков: Ну, в данном случае, например, они могут бояться, что какой-то человек был признан психически нездоровым, он был помещен в интернат, интернат на своей комиссии решил, что он может быть в общем типе, они дали ему заключение, он вышел, а потом вдруг что-то случилось, этот человек как-то себя неправильно повел, что-то произошло – с кого спросят? С администрации интерната: «Вы зачем его выпустили?»

Марьяна Торочешникова: Перестраховка – вы считаете, это основной мотив для того, чтобы держать людей в психиатрическом интернате.

Сергей Колосков: Я вам скажу, вот я, например, говорил с администрацией интерната, которая не хочет 26-летнего молодого человека, который женился, имеет ребенка, жену вне интерната, просит, чтобы ему дали разрешение на выход из интерната, чтобы он мог получить квартиру, как сирота, и жить со своей семьей, они говорят: «Знаете, он имеет склонность выпивать, и мы считаем, что у него алкогольные какие-то могут произойти вещи, мы его здесь подержим. Все-таки мы его выпустим, ему дадут квартиру, а вот там что-то произойдет, потом соседи пожалуются – и у нас будут неприятности».

Юрий Марченко: А он дееспособен?

Сергей Колосков: Он дееспособен.

Юрий Марченко: Но тогда, если бы ему дали бы квартиру, интернат не смог его принудительно задержать. Наверное, изначально проблема в том заключается, что нет альтернативы. Многим людям просто негде больше жить. Они заканчивают в этих интернатах, потому что государство каких-то других возможностей им не предоставляет.

Сергей Колосков: Я согласен, здесь есть еще такой момент, что многие люди, проживающие в этих интернатах, не имеют другого жилья, это сироты, или там закрепленное жилье им невозможно предоставить. Но это все-таки более легкая ситуация, чем та тема, которую мы обсуждаем, тема положения недееспособных. Потому что недееспособный человек, такой как Катя Тимочкина, получается, что психический здоровый человек, который в силу каких-то обстоятельств попал в зависимость не от родного, близкого человека, а от учреждения, он потом может лишиться дееспособности, он не может принимать никакого решения. То есть это положение для правого поля цивилизованного государства сравнимо, я не знаю, с положением раба, может быть, в какие-то века очень отдаленные.

Марьяна Торочешникова: Юрий, вы мне, пожалуйста, объясните, а вот человек может как-то законными методами выпутаться из этой ситуации, если суд уже признал его недееспособным? И может ли этому каким-то образом способствовать, в том числе, и недавнее постановление Конституционного суда?

Юрий Марченко: К сожалению, постановление Конституционного суда здесь большой пользы не принесет, потому что, хотя мы обжаловали и вот этот вопрос, тем не менее, суд его не рассмотрел, то что, согласно Гражданско-Процессуальному кодексу, человек, который признан недееспособным, не имеет права личного обращения в суд с заявлением о восстановлении дееспособности. И, надо сказать, в принципе не имеет права на судебную защиту, то есть на прямое осуществление своего права на судебную защиту, независимо от того, о чем идет речь, например, о каких-то нарушениях прав этого человека, которые совершаются, скажем, администрацией того учреждения, где он находится…

Марьяна Торочешникова: Или, например, тем же опекуном.

Юрий Марченко: Да, или тем же опекуном. Ну, суд по таким техническим основаниям просто нашел, что в данном случае у него нет компетенции этот вопрос рассматривать, вот по данным жалобам. Но пример Кати, он, с одной стороны, демонстрирует все те проблемы, во всяком случае, большую часть проблем, которые связаны с существующей системой недееспособности и опеки. Но в то же время для меня это не очень удачный пример, потому что у нее нет, на самом деле, никаких психических расстройств, и все понимают, что в данном случае неоправданно это решение о недееспособности. Система несправедлива в отношении тех людей, у которых есть психические расстройства, но, возвращаясь к делу Кати, опять-таки это пример того, как легко попасть под опеку, как легко быть признанным недееспособным и как трудно оттуда выбрать. Отчасти потому, что ты напрямую не можешь обратиться в суд, ты находишься в зависимости от опекуна и органов опеки, которые не занимают активную позицию часто. Вот этот пример демонстрирует опять-таки эту совершенно безобразную ситуацию законодательную, когда опекуном может быть то учреждение, где находится человек, и это, в общем-то, практика устоявшаяся, и законодательством она, в принципе, даже поощряется, на самом деле.

Марьяна Торочешникова: А вообще-то, опекуна не выбирают, его назначает кто-то. Его можно выбрать?

Юлия Аргунова: Его назначают органы опеки и попечительства. По правилам, сначала рассматриваются кандидатуры близких родственников, а зачастую опекуном становится то же лицо, которое и подало заявление в суд о признании лица недееспособным, с которым у этого больного заведомо неблагоприятные какие-то отношения.

Марьяна Торочешникова: Могут быть конфликты.

Юлия Аргунова: Да, конфликтные отношения.

Сергей Колосков: Да, и мнение самого лица здесь не учитывается совершенно.

Юлия Аргунова: И только в том случае, если речь идет о признании лица недееспособным, того, которое находится в учреждениях социального обслуживания либо психиатрической больнице, в этом случае автоматически эти учреждения выполняют и опекунские функции.

Сергей Колосков: Ситуация чудовищная и ситуация, никому не известная. То есть чудовищный крокодил у нас рядом, мы о нем ничего не знаем, а он, тем не менее, людей кушает.

Марьяна Торочешникова: Ну, вот как раз наша сегодняшняя передача, в том числе, имеет целью рассказать об этих чудовищных ситуациях. Мы уже несколько убежали вперед, как я понимаю, потому что, когда прозвучала история Кати Тимочкиной, здесь уже речь шла о том, что делать, когда человека суд признал недееспособным, и как ему быть в случае, если его состояние здоровья, психическое состояние на самом деле свидетельствует о том, что он вполне себе дееспособен, нормален, и надо ему эту дееспособность вернуть. Но давайте для начала попытаемся объяснить слушателям, что происходит, когда людей признают недееспособными. Вот вы уже сказали, что это делается, как правило, по заявлению кого-то из родственников, которые обращаются в суд, и после этого назначается судебно-психиатрическая экспертиза. Но вот в этот момент человек может как-то бороться за себя?

Юлия Аргунова: Прежде всего надо сказать, что проблема недееспособности актуализировалась, и это видно по решению Конституционного суда в связи с тем, что сейчас количество, если мы возьмем, судебно-психиатрических экспертиз, которые проводятся по этой категории дел, возрастает в несколько раз. В частности, например, за период, скажем, с 1994 по 2004 год количество судебно-психиатрических экспертиз на предмет выявления недееспособности лиц выросло в 3,4 раза, то есть с 24 до 32 тысяч. Причем в 90 процентах случаев лицо, как правило, по заключению судебно-психиатрической экспертизы признается недееспособным. Почему это происходит? Это происходит потому, что сейчас наша страна перешла на другую стадию своего развития, у людей появилась собственность, и для того чтобы оставить за собой дачу, чтобы отнять у близкого наследство, чтобы кто-то не имел возможности воспитывать своего ребенка или упростить процедуру бракоразводного процесса, используется этот вот институт недееспособности. Как только возникает проблема с пожилыми родственниками и так далее, здесь начинают вступать вопросы, связанные с психиатрией. И, к сожалению, мало того, что эти дела «успешно» проходят в суде, и люди становятся недееспособными, здесь еще и крайне несовершенно российское законодательство. Оно противоречит в плане признания лица недееспособным европейской конвенции о защите прав человека, оно противоречит мировым стандартам, как ООНовским, так и тем же рекомендациям Парламентской Ассамблеи Совета Европы. Несовершенство законодательства в чем? В плане процедуры признания лица недееспособным, в самом статусе недееспособного лица. Нигде не говорится о том, какие у него права, ни в едином документе, ни в Гражданском кодексе, ни в каком другом. Это проблемы, связанные с правами и обязанностями опекуна и процедурой назначения опекуна, здесь лицо крайне бесправно, и особенно в имущественных отношениях. И четвертый блок – это признание лица дееспособным. Потому что, в отличие от процедуры признания лица недееспособным, которое, как мы уже говорили с вами и как решил Конституционный суд, ущербно, а она просто отсутствует. Можете себе представить, регламентация признания лица дееспособным, то есть восстановление его дееспособности в законодательстве попросту отсутствует. Имеется только одна статья, которая не регламентирует в действительности этот вопрос.

Марьяна Торочешникова: Видимо, законодатели предполагают, что раз уж однажды человек признан недееспособным и психически ненормальным, значит, никаких шансов на то, что он…

Юлия Аргунова: Да, по-видимому, из этого действительно исходят законодатели.

Юрий Марченко: Хотя в самой статье написано, что такая возможность существует как раз по основаниям улучшения психического состояния человека.

Юлия Аргунова: И, к сожалению, новые законы свидетельствуют о том, что законодательство у нас так и не развивается. У нас принят в прошлом году и вступил в силу с 1 сентября 2008 года новый федеральный закон об опеке и попечительстве, он содержит массу новелл, которые весьма опасно сформулированы в контексте прав психически больных.

Марьяна Торочешникова: У меня все-таки, Юрий, к вам вопрос относительно процедуры принятия решения о недееспособности человека. Вот момент, когда в суде решается вопрос о том, дееспособен он или нет, у человека есть реальная возможность оспаривать аргументы заявителя, который просит признать его недееспособным?

Юрий Марченко: Ну, вот до решения Конституционного суда такой возможности в большинстве случаев у человека не было. Была такая система, основанная на Кафке скорее, чем на правах человека. И, кстати, я хочу просто напомнить, потому что Юлия Николаевна говорила о том, что законодательство не соответствует Европейской конвенции прав человека, в частности, и это уже Европейский суд признал, в марте прошлого года было решение по делу «Штукатуров против России», в котором многие из этих нарушений уже были указаны. России нужно это решение исполнять, и пока ничего в этом плане не сделано.

Марьяна Торочешникова: Кстати, Павел Штукатуров как раз был одним из троих заявителей в Конституционный суд.

Юрий Марченко: Да. И просто возвращаясь к вопросу о том, как эта процедура выглядит или выглядела, во всяком случае, до недавнего времени, суд обычно запрашивал этих же экспертов, которые должны были оценить дееспособность данного человека, также задавал им вопрос о способности этого человека участвовать в этом разбирательстве. И Гражданско-Процессуальный кодекс просто позволял суду без каких-либо четких критериев вообще исключать такого гражданина из такого разбирательства.

Юлия Аргунова: И более того, она определяет дееспособность уже тогда, когда проходит экспертиза, а на стадии подготовительного судебного заседания, когда и выносится постановление о назначении экспертизы, когда само лицо должно быть извещено о первом заседании, посмотреть, в чем состоит заявление, которое написали в отношении него. Ходатайствовать о назначении экспертизы в конкретном экспертном учреждении, ходатайствовать о введении в перечень вопросов каких-то своих вопросов – этого он лишен сразу. Потому что он судом не извещается.

Юрий Марченко: Получилось так, что человек никогда даже и не знал о том, что такое решение было принято, и узнавал, как Павел Штукатуров, через несколько лет.

Юлия Аргунова: Да, Штукатуров. Мамонов в Курске. Он узнал в банке. Когда через несколько месяцев он пришел получать очередную пенсию, выяснилось, что у него аннулирован его пенсионный счет, и эти деньги переведены на счет его опекуна.

Марьяна Торочешникова: То есть суд даже не обязан извещать людей?

Юлия Аргунова: Нет, такой нормы нет.

Юрий Марченко: И посмотрите, что здесь получалось. И после этого решение-то уже вступило в законную силу о признании этого человека недееспособным, и как недееспособное лицо, он уже не мог обратиться в суд с обжалованием этого решения. Конституционный суд признал неконституционность этих положений также. Важно опять-таки подчеркнуть, что хотя этого и не должно быть с теоретической точки зрения, на практике суды, безусловно, полагаются исключительно практически на заключение экспертизы психиатрической. Идея вообще принятия решения, которое идет вразрез с таким заключением, судьям в голову не приходит. В лучшем случае можно рассчитывать на назначение повторной экспертизы.

Марьяна Торочешникова: А назначение независимой экспертизы?

Юрий Марченко: Здесь очень большая проблема, потому что в Петербурге вот 6-я больница, которая может проводить такие экспертизы только, и повторная экспертиза идет снова опять-таки в эту же больницу, где очень уже такое враждебное отношение к любым правозащитникам, которые пытаются оспорить их решения. Они видят нас как врагов.

Марьяна Торочешникова: А добиться проведения этой экспертизы где-нибудь в другом месте, в другом городе?

Юрий Марченко: Очень сложно, для этого требуются средства, и суды как-то не хотят бюджетные средства на это расходовать. А вы понимаете, что у людей, если особенно речь идет о тех, кто живет в интернатах, на это тоже денег нет.

Марьяна Торочешникова: Как правило, да. Сергей Колосков уже довольно давно хочет что-то добавить к нашему разговору относительно процедуры признания людей недееспособными.

Сергей Колосков: Я просто хотел такой штрих дать к этой картине. Конституционный суд постановил, что нельзя рассматривать такие дела без участия самих лиц. Аналогичной позиции еще до решения Конституционного суда придерживалась Самарская областная прокуратура. И по Кате, и по группе других молодых людей Самарская областная прокуратура внесла протесты последовательно в районный и областной суд, и везде получила отказ. Прокуратура обжаловала это именно по тем основаниям, что людей, которых лишали дееспособности, в суд не приглашали. Но суды нашли процессуальную отговорку: сроки обжалования были пропущены. Мне представляется, что должно какое-то сложиться в обществе понимание того, что среди многих трудных проблем, которые требуют решения, есть какие-то чрезвычайно болезные точки, ну, вот просто совершенно неприемлемые какому-либо нормальному человеческому общежитию. По этим болезненным точкам надо все-таки пройтись и что-то в них изменить. Потому что рядом с нами людей не просто лишают имущества и просто чего-то, их просто сводят на положение бессловесных животных, и это страшно.

Юлия Аргунова: И регулируют не только их имущественные права, но и личные не имущественные права. Например, опекун может расторгнуть брак по своему усмотрению между подопечным и его супругом. С какой стати? Ребенок недееспособного может быть без его согласия усыновлен.

Марьяна Торочешникова: То есть человек абсолютно бесправен.

Юлия Аргунова: Да, человек лишается не только возможности совершать сам сделки, но лишается и своих личных прав.

Марьяна Торочешникова: То есть фактически растением становится.

Сергей Колосков: Да.

Юрий Марченко: И с точки зрения закона ты перестаешь существовать. И даже Конституционный суд писал в своем решении довольно многое о важности права на судебную защиту, но по-прежнему это право отсутствует.

Юлия Аргунова: И вот эта концепция всеобъемлющего статуса недееспособного не соответствует вообще мировой практике. Потому что, скажем, в Великобритании, в других странах недееспособным можно быть только в отношении чего-то: вот этому конкретному лицу запретим такие-то действия совершать, потому что это будет для него опасно. А у нас человек автоматически лишается всего. Вот это не соответствует международным стандартам.

Сергей Колосков: Я даже так бы сказал, что если бы на лиц с психическими нарушениями у первом приближении были бы распространены нормы ограничения дееспособности, которые применяются в отношении лиц, которые ограничены в дееспособности по причинам, связанным с алкоголизмом и наркоманией, даже такой маленький шаг уже дал бы людям, вывел бы их из положения растений или бессловесного животного. Да, пускай есть спорные вопросы – может ли человек распоряжаться имуществом, может ли человек принимать, заключать какие-то сделки и так далее, ну, так дайте ему возможность обратиться за защитой своих прав в суд, дайте ему принимать решение, лечиться или не лечиться, надеть ему пальто или выйти на улицу без пальто и так далее.

Юлия Аргунова: Невозможно и с адвокатом встретиться. Например, больных учат поговорить с юристом – запрещает учреждение. Общественники приходят в связи с сигналом о нарушении его прав – также не допускаются. На основании чего? Можно, действительно, запретить, но только в том случае, если психическое состояние человека таково, что он будет опасен.

Марьяна Торочешникова: Будет кидаться на этих людей.

Юлия Аргунова: Безусловно. Это ухудшит его состояние или состояние его гостей. А так это – недопущение, это уже лишение свободы.

Марьяна Торочешникова: То есть человек становится куклой. Меня, кстати, знаете, какой вопрос очень интересует, кстати, в части судебной защиты прав людей, признанных недееспособными. Ведь вот эти люди – Павел Штукатуров, Мария Яшинина и Юлия Гудкова, – которые обращались в Конституционный суд с жалобами, они же были признаны недееспособными, и никто эту недееспособность в отношении них на момент обращения в Конституционный суд не отменял. Вот в этой связи мне интересно, а как же Конституционный суд Российской Федерации, несмотря на то, что они недееспособны, принял все-таки к рассмотрению эти жалобы? Это действительно большая заслуга Конституционного суда?

Юрий Марченко: Да, суд этот вопрос рассмотрел отдельно, потому что, естественно, я так понимаю, правительство пыталось использовать этот аргумент, но…

Марьяна Торочешникова: То есть сначала рассматривали вопрос о том, как вообще суд принял к рассмотрению.

Юрий Марченко: Да. Просто надо сказать, что Конституционный суд – это особый суд, и он как бы стоит за рамками обычной судебной системы.

Марьяна Торочешникова: Над ней, я бы сказала. Не за рамками, а над.

Юрий Марченко: Да. И если мы просто речь ведем о таких фундаментальных правах, конституционных правах, то они ведь принадлежат любому человеку, независимо от его статуса, и в данном случае было бы абсурдным, если бы как раз, когда сама конституционность каких-то вопросов, связанных с недееспособностью, оспаривается, и суд бы не принял такое заявление от этих граждан – это просто исключило бы возможность просто…

Сергей Колосков: Хотя это было бы абсолютно логично.

Юлия Аргунова: Да, это бы соответствовало.

Сергей Колосков: Да, это было бы логично, потому что данное лицо признано, что оно не понимает значение своих действий.

Юрий Марченко: Это не было бы логичным, это просто показывает

Юрий Марченко: Это не было бы логичным, это просто показывает нелогичность этого запрета на обращение в обычный суд.

Юлия Аргунова: Ну, Европейский суд также принимает заявления лиц, признанных недееспособными.

Юрий Марченко: Безусловно, да, он же принял решение по Штукатурову в данном случае.

Сергей Колосков: Мне кажется, есть еще такой очень важный гуманитарный вопрос. Понимаете, есть какая-то ценность какой-то системы, общественной или юридической, эта ценность, мне кажется, проверяется рядом критериев. Вот один из критериев – это внимание к маленькому человеку, внимание к человеку, который уязвим, не защищен. И если юридическая или иная система проявляет некий минимум внимания, это является гарантией того, что такая система в принципе работоспособна. Мы говорим, что у нас суд плохо работает, не защищает права людей, допускает много ошибок и так далее. А проблема-то, может быть, именно в таких фундаментальных вещах, которые связаны с тем, что нет основных гуманитарных акцентов, которые надо сделать.

Марьяна Торочешникова: Вот, кстати, Сергей, к тому, что вы говорили о маленьких людях, мне кажется, что как раз вот эта проблема недееспособности, они может затронуть человека вне зависимости от его социального статуса.

Сергей Колосков: На самом деле, эта проблема может коснуться каждого просто потому, что, согласно данным ВОЗ, каждый четвертый человек рано или поздно будет какие-то расстройства психического здоровья испытывать. Никто из нас не гарантирован…

Марьяна Торочешникова: Разной степени тяжести.

Сергей Колосков: Да. Никто не гарантирован от этого. И я просто хочу вернуться к вопросу об опеке и дееспособности именно применительно к людям с психическими расстройствами. Я сказал уже, что пример Кати несколько проблематичен в этом плане, потому что у нее просто нет вообще никаких в данном случае основания для того, что быть недееспособной, но действительно есть люди, которые, возможно, в силу своего психического расстройства нуждаются в какой-то определенной помощи, определенной поддержке, но, как Юлия Николаевна уже подчеркивала, вот то, что в законодательстве предусмотрено, эта идея о том, что человек не способ понимать значение своих действий или руководить ими, это тоже такой миф, который просто основан опять-таки на всех тех предрассудках, связанных. То есть это такая черно-белая ситуация: либо все, либо ничего. Если говорить о психическом расстройстве, тем более тяжелом, то это значит, что ты полностью уже не способен ничего понимать.

Марьяна Торочешникова: А разве в российском законодательстве не существует понятия «ограниченной дееспособности»?

Юлия Аргунова: Ограниченная может быть только вменяемость в отношении совершенного общественно опасного деяния, в отношении преступления. Ограниченная дееспособность, к сожалению, в законодательстве отсутствует.

Юрий Марченко: Ну, только для тех, кто злоупотребляет спиртными напитками.

Юлия Аргунова: Да, кто наносит ущерб своей семье… в общем, наркологическим больным.

Юрий Марченко: Здесь нужно подчеркнуть, что реальная дееспособность человека, реальная его способность принимать решения самостоятельно и действовать самостоятельно, даже когда речь идет о психических расстройствах, и серьезных психических расстройствах, она, во-первых, влияет только на какие-то определенные сферы, для каждого человека это более-менее индивидуально. Более того, она меняется с течением времени, и если человеку оказывают необходимую поддержку, то его способность к самостоятельным решениям, самостоятельным действиям, она может улучшиться.

Марьяна Торочешникова: Или восстановиться.

Юрий Марченко: Или восстановиться, да.

Юлия Аргунова: Вопрос, который рассматривал Конституционный суд, это еще не вся проблема, связанная с недееспособностью. Ведь Конституционный суд ограничен рамками жалобы, а многие вопросы остались за пределами рассмотрения, и они еще более серьезны.

Марьяна Торочешникова: Например?

Юлия Аргунова: Например, Конституционный суд признал неконституционной статью закон о психиатрической помощи, которая позволяет поместить в психиатрический стационар человека недобровольно только лишь по решению его опекуна. Безусловно, возмутительная норма, но это еще не такое большое зло по сравнению с тем, когда по решению опекуна лицо помещается на постоянное место жительства в психоневрологический интернат. Эта норма не рассматривалась, потому что, соответственно, не было такого заявления в Конституционный суд, и остается, таким образом, действующей на сегодняшний момент. Поэтому получается, что, да, теперь с подачи Конституционного суда нельзя по одному только заявлению опекуна поместить лицо в психиатрическую больницу. А вот поместить навсегда и забыть в интернате – можно.

Марьяна Торочешникова: Переселить его.

Юлия Аргунова: Вот именно переселить. Также есть еще другие вопросы, которые Конституционным судом не рассмотрены. То есть он взял точечно только то, чем он, собственно, был занят.

Марьяна Торочешникова: Ну, и он был ограничен.

Юлия Аргунова: В этой связи я читаю, что в соответствии с многими рекомендациями Совета Европы, нам надо так ориентировать практику, что не следует буквально и судам, и другим правоприменителям использовать законы, явно противоречащие международным соглашениям, в частности, Европейской конвенции и так далее. Даже если имеет в нашем законодательстве норма, которая противоречит на сегодняшний день, она еще не пересмотрена, не изменена, но практики, в том числе судьи, понимают, что она не находится, она не корреспондируется с международным законодательством, они не должны ее применять.

Марьяна Торочешникова: Юлия Николаевна, вы мечтатель.

Юлия Аргунова: Нет, есть две рекомендации Совета Европы, которые именно ориентируют, что для нас задача максимум – изменение законодательства, а минимум – это ориентирование практики, скорректировать свое поведение.

Марьяна Торочешникова: Юлия Николаевна, помимо вот рекомендаций Совета Европы, существуют еще Конституция Российской Федерации, в соответствии с которой все международные акты, которые Российская Федерация ратифицировала и которые улучшают права граждан в соответствии с тем, что существует в действующем законодательстве, они должны также применяться. В частности и все прецеденты Европейского суд по правам человека также распространяются, в том числе, и на Россию, вне зависимости от того, это была жалоба какого-то человека против Турции или какого-то человека против Великобритании или какого-то человека против России. Но каждый раз, когда адвокаты приходят в обычный российский суд первой инстанции, держа при том в руке, например, какое-нибудь решение Европейского суд по правам человека, которое корреспондируется с делом, рассматриваемым в конкретном суде, что они слышат от судей? Судьи говорят иногда в открытую, что они плевать хотели на «вот эти бумажки, которые вы сюда приволокли». Большая и очень серьезная проблема, что Конституционный суд выносит постановления, которые в российских судах не исполняются. Конечно, это очень здорово и очень бы хотелось, но я боюсь, что я ваш оптимизм просто не разделю относительно…

Юлия Аргунова: У меня посылка к слушателям нашим, а среди слушателей у нас есть и правоприменители.

Сергей Колосков: Да, но помимо судов, помимо практики судов, ведь речь идет и об изменении законодательства. И мы можем надеяться только на то, что если оно изменено надлежащим образом и приведено в соответствие с Европейской конвенцией по правам человека, и с Конвенцией ООН о правах инвалидов, которую Россия собирается ратифицировать рано или поздно, то, возможно, с этими изменениями тогда рано или поздно изменится и судебная практика. Во всяком случае, у адвокатов появится возможность оспаривать вот такое отношение судов или такого рода…

Марьяна Торочешникова: Не говоря уже о том, что и сейчас у законодатели появились все возможности, несмотря на то, что, насколько я понимаю, в постановлении Конституционного суда нет прямого указания на необходимость внесения изменений в законодательство, но законодатель сам, руководствуясь вот этим постановлением Конституционного суда, может как-то сообразить, что здесь пора внести какие-то изменения.

Сергей Колосков: Понимаете, здесь вопрос о дееспособности законодателя. Потому что важно, понимает ли законодатель, что своим бездействием он приносит ощутимое, страшное коре многим людям, беззащитным. Поэтому мы вправе ожидать от законодателя, которого мы избирали на выборах, чтобы законодатель обратил внимание и проявил реальную дееспособность здесь и отреагировал адекватным образом на такие, как мне кажется, три насущные проблемы. Необходимо внести изменения в Гражданский кодекс, нам нужно понятие «ограниченной недееспособности в каких-то определенных направлениях и формах. Следующее предложение – это, безусловно, восстановить право лиц, которые признаны ограниченно дееспособными или недееспособными, на обращение в суд, по крайней мере по вопросам, связанным с восстановлением дееспособности. И третье пожелание, мне представляется, что Верховный суд должен очень внимательно отнестись к разъяснениям, которые необходимо дать судам по вопросам вот принятия решения о недееспособности, о восстановлении дееспособности, чтобы избежать вот таких чудовищных злоупотреблениях, которые имеют место.

Марьяна Торочешникова: Юлия Николаевна, ваши предложения?

Юлия Аргунова: Во-первых, законодатель должен своевременно вносить изменения, рекомендованные Конституционным судом и Европейским судом. Мы знаем, что было дело Ракевич Европейским судом в 2003 году рассмотрено, где прямо законодателю было предписано внести в закон о психиатрической помощи норму, в соответствии с которой само лицо может инициировать судебную проверку своей недобровольной госпитализации. Столько лет уже прошло у нас с 2003 года – изменений в законодательстве до сих пор нет. Это мое первое предложение – к законодателю. Мое второе предложение – опять же к законодателю. Все-таки законодатели готовят законы без участия специалистов, и я думаю, что надо было бы и в контексте этого постановления Конституционного суда, и в контексте предыдущего, очень сходного по правовому обоснованию, от 20 ноября 2007 года в отношении принудительных мер медицинского характера, здесь следовало бы сделать не корректировку точечную в законодательстве, а сделать совершенно новую концепцию, в частности, в понятие «невменяемость», которое не позволяет лицу самостоятельно после того, как его экспертиза признает невменяемым, он вообще не участвует в судебном заседании. С какой стати, почему эксперты, по существу, лишают человека доступа к правосудию? Также и в отношении недееспособного. Нам нужно не только вносить изменения в ГПК, касающиеся порядка признания лица недееспособным и восстановления дееспособности, но и в Гражданский кодекс, чтобы и статуса недееспособного приобрел четкие, очерченные права, права недееспособного. И еще раз я подчеркиваю, что правоприменитель может скорректировать законодательство, он может не применять те нормы, которые заведомо являются либо неконституционными в перспективе, либо не соответствующими международным стандартам. И это по силам.

Марьяна Торочешникова: И Юрий, ваши предложения? Что вы можете добавить?

Юрий Марченко: Да, у меня тоже есть предложения. Я так понимаю, что должен ограничиться тремя, но их, естественно, гораздо больше можно предложить. Во-первых, я бы добавил к тому списку, который Сергей предложил, каких-то поправок, которые могут быть сравнительно легко и быстро осуществлены законодателем, я бы еще добавил, наконец, избавление от этого положения законодательного, которое позволяет учреждениям, интернатам, например, становиться опекунами людей, которые там содержатся. Потому что это очевидный конфликт интересов, совершенно абсурдная ситуация. И также необходимо ввести регулярный пересмотр недееспособности. То есть, помимо права самого человека на обращение в суд с заявлением о восстановлении дееспособности, изначально эта мера должна либо временный характер носить какой-то, ограниченный, скажем, годом, двумя годами, либо регулярно пересматриваться судами.

Юлия Аргунова: Государство должно гарантировать это.

Юрий Марченко: Да. А если уже о более далеко идущих мерах говорить,Да. А если уже о более далеко идущих мерах говорить, нужно просто обратиться к статье 12-ой Конвенции о правах инвалидов и подумать о том, что необходимо введение вообще альтернатив недееспособности, даже пусть ограниченной недееспособности. Такие альтернативы возможны и работают уже в некоторых странах, когда человеку предоставляется поддержка в принятии решений, но при этом формально дееспособность не ограничивается.

Марьяна Торочешникова: В эфире Радио Свобода прозвучала передача «Человек имеет право». В студии со мной сегодня были кандидат юридических наук, советник юстиции, руководитель юридической службы Независимой психиатрической ассоциации России Юлия Аргунова, адвокат Юрий Марченко и президент Ассоциации «Даун-Синдром» Сергей Колосков.

Дееспособность: формализм, отсутствие индивидуального подхода и лишение гражданских прав

Сегодня мировое сообщество понимает, что инвалидность – это не проблема только лишь состояния здоровья человека, а дискриминационная проблема доступа к правам человека. На данный момент этот доступ может быть затруднён именно в связи с инвалидностью. Меж тем, одним из ключевых посылов, который нужно продвигать и в белорусском праве, должен быть посыл о важности достижения каждым конкретным человеком самостоятельности, независимости, интеграции в общество. – Мы говорим в первую очередь о независимом образе жизни, который позволяет человеку делать самостоятельный выбор при любых обстоятельствах, в любом состоянии здоровья. Это – возможность реализовывать свой выбор, реализовывать права человека, – комментирует координатор Офиса по правам людей с инвалидностью Сергей Дроздовский. – Для многих людей с инвалидностью главным барьером становится правовой, особенно, если речь идет о лишении человека дееспособности.

Дееспособность – способность гражданина своими действиями приобретать и осуществлять гражданские права, создавать для себя гражданские обязанности и исполнять их. Дееспособность возникает, согласно национальному законодательству, в полном объеме по достижении 18-летнего возраста. Однако вследствие психического расстройства (душевной болезни или слабоумия, как это архаично именуется), в случаях, когда человек не может понимать значения своих действий или руководить ими, он может быть признан судом недееспособным.

В нашей стране состояние человека, лишенного дееспособности, можно сравнить с состоянием несамостоятельного ребенка, который не может реализовывать свои права без постороннего участия. Если не хуже. Например, признанный недееспособным не может вступить в брак или усыновить детей, заключать, пусть даже небольшие, сделки, подавать заявления, быть законным представителем собственных интересов и т.д. – этот список можно продолжать еще долго. И еще пример: самостоятельно недееспособный гражданин не может подать заявление на восстановление дееспособности, сделать это могут его семья или близкие родственники, прокурор, органы опеки и попечительства, психиатрической организации здравоохранения. Последнего, по разным причинам, может и не случиться, даже если состояние гражданина кардинально изменилось.

Как поясняет специалист, это процесс, процесс лишения дееспособности, был запущен в тот момент, когда общество осознало, что люди по-разному способны быть ответственными за свои действия и понимать их последствия. Хотя основы в виде опеки – имеют более глубокие корни.

О невозможности вести полноценную жизнь после лишения дееспособности Офис по правам людей с инвалидностью говорит не первый год. Признание проблемы постепенно приходит и на государственный уровень.

– Так, например, еще в 2010 году министр труда и социальной защиты во время одного из пресс-туров обозначила эту проблему, обратив внимание на то, что проблема дееспособности – это не частная проблема человека, а проблема всего общества, – рассказывает Сергей Дроздовский. – Прошло пять лет, некоторые подвижки в этом вопросе есть.

Например, Конституционный Суд в 2013 году, рассмотрев дело гражданина о лишении его дееспособности, в решении обратил внимание на несовершенство белорусского законодательства, постановил внести некоторые изменения в законы.

– Несовершенство законодательства прямым образом выступает барьером для лишенного дееспособности, в его правах, – комментирует юрист. – Сохраняя советские традиции, национальное законодательство оперирует двумя «категоричными» понятиями: «полная дееспособность» и «полное лишение дееспособности». И это при том, что сегодня в белорусском праве уже есть достаточно передовая формулировка инвалидности, которая является тождественной формулировке Конвенции о правах инвалидов. Тем не менее, в отношении дееспособности сегодня белорусское право оперирует достаточно архаичными понятиями.

На данный момент лишением дееспособности занимается суд, в существующих реалиях эта процедура, скорее, формальная.

– Получается, что суд по вопросу лишения дееспособности, не представляет собой процесс, в котором состязаются стороны. Суд руководствуется психиатрической экспертизой, принимает решение на ее основе и очень быстро, – рассказывает Сергей Дроздовский. – Также, нет открытой статистики о том, сколько человек в стране лишено дееспособности… Можно только предполагать, какое это количество. Психоневрологические заболевания, в том числе заболевания психиатрического характера, которые чаще всего приводят к лишению дееспособности, занимают верхние позиции среди различных причин инвалидности. А это – тысячи человек.

Еще одной белорусской проблемой развития является наличие в стране психоневрологических интернатов, учреждений стационарного обслуживания населения в том виде как они есть, которые специализируются по тому, люди с какими нарушениями там живут – с психическими, ментальными. В Беларуси интернатов психоневрологического профиля 47. Во всех преобладают люди, которые лишены дееспособности. Лишение дееспособности требует назначения опекуна. Если в семьях эту роль выполняют родственники, то в интернатах ответственность возлагается на администрацию, то есть непосредственно на директора. Вот и получается, что сегодня у нас в стране есть люди, которые являются опекунами 200, 300 и более человек одновременно. Мы помним, что опекун – то лицо, которое может инициировать восстановление дееспособности. Но будет ли директор думать об этом в каждом случае индивидуально, наблюдая за своим подопечным?..

– Еще одна проблема в том, что до сих пор в Беларуси сохраняется медицинский подход к проблеме инвалидности, в том числе к дееспособности. Меж тем, спектр психиатрических нарушений, ограничений и особенностей очень широк – и по видам, и по тяжести. Сегодня невозможно найти двух одинаковых людей, у которых нарушения и особенности психики были бы совершенно одинаковы и одинаковы  были бы последствия, – уточняет Сергей Дроздовский. – Прямое противоречие белорусского права состоит в том, что это все это разнообразие, тяжесть инвалидности в связи с ментальными нарушениями, никак не соотносится с процессом лишения либо восстановления дееспособности. Часто лишение дееспособности происходит автоматически, т.е. без серьезного обдумывания этого шага и без понимания того, что восстановление дееспособности в некоторых случаях будет невозможно при существующей действительности.

Как отмечает специалист, родственники, которые идут на этот шаг, следуя своим ежеминутным потребностям, не в полной мере осознают значимость своих действий. В последующем они понимают, что крайне сложно вернуть дееспособность. Для этого необходима помощь психиатров, адвокатов, юристов-консультантов, которые работают в общественной приемной Офиса по правам людей с инвалидностью.

– Мы поднимаем эту проблему на Недели Доступности – 2015, потому что понимаем, что это – проблема системная, а не проблема двух—трех человек. Это проблема нашего общества, с которой мы сталкиваемся ежеминутно, часто мы ее решаем за счет того человека, который и так несет бремя инвалидности в связи с ментальными нарушениями. Часто не задумываемся о  последствиях, а стараемся исключить его из нашего общества. Для нас крайне важно сегодня начать дискуссию для того, чтобы в дальнейшем вывести проблему на уровень экспертов, дойти до официальных лиц, в полномочии и ответственности которых находится решение, – подытожил Сергей Дроздовский.

«В Германии, Бельгии, Чехии, Дании нет такого понятия, как полная недееспособность»

Для выполнения обязательств, взятых на себя Россией при ратификации Конвенции ООН о правах инвалидов, необходимо реформировать системы опеки и попечительства. Четыре года назад ведущие российские эксперты написали законопроект о распределенной опеке, но после первого чтения в Думе он был выхолощен: из него убрали саму возможность распределять опеку и попечительство между разными лицами. 29 января 2020 года президент России поручил Госдуме подготовить законопроект о распределенной опеке ко второму чтению. Однако эксперты убеждены, что в измененном виде этот законопроект России не поможет.

Специалист по семейному праву европейских стран профессор Мария Антокольская рассказала спецкорреспонденту “Ъ” Ольге Алленовой, почему в Европе учреждения, в которых живут люди, не могут быть их опекунами, и для чего России необходим институт распределенной опеки.

Мария Антокольская — член правления Международного общества семейного права (ISFL), председатель академического сообщества «Семейное право в Европе (FL-EUR)» и экспертной группы Комиссии по европейскому семейному праву (CEFL), один из разработчиков действующего Семейного кодекса РФ, автор учебника для высшей школы «Семейное право». Более 20 лет живет в Голландии.

«Не нужно лишать людей дееспособности автоматически»

— Как устроены системы опеки в Европе и в каком направлении следовало бы двигаться России?

— Практически все европейские страны ратифицировали Конвенцию ООН о правах инвалидов. Финляндия и Норвегия провели радикальную реформу своего законодательства еще до присоединения к конвенции. Австрия, Бельгия, Чехия, Португалия, Словения, Швейцария — после ратификации. А такие страны, как Голландия, Литва, Швеция и Россия, внесли в законодательство об опеке лишь частичные изменения. Есть страны, например Италия, Испания, Греция и Польша, которые, ратифицировав конвенцию, пока свое законодательство не реформировали.

С принятием Конвенции о правах инвалидов в каждой стране в той или иной мере меняется парадигма защиты людей с ментальной и психической инвалидностью. Раньше основой защиты этих людей был принцип патернализма. То есть мы защищали этих людей, как несовершеннолетних детей. Мы знали, что для них лучше, мы назначали им опекунов, которые действовали в их интересах.

Теперь во многих странах уже осуществлен переход к другому принципу защиты. Он заключается в том, что люди с ментальными и психическими нарушениями сами, насколько это возможно, принимают решения и исполняют их при помощи других людей-попечителей.

То есть роль попечителя — не заменять своей волей волю подопечного, а помогать ему делать выбор.

— А если человек в глубокой деменции или в коме?

— Да, есть исключения. Если человек находится в коме или в глубокой деменции, то говорить, что мы не принимаем решение за него, а помогаем ему принять решение,— это фикция. Но и в этом случае попечитель должен принимать решения так, как будто этот человек принимал бы их сам. То есть попечитель как бы встает на место этого человека, ищет информацию о его прошлой жизни, его привычках, о том, как он поступил бы в той или иной ситуации. И если мы знаем, что человек, например, всю жизнь был не очень бережливым, то не нужно под конец его жизни распоряжаться его финансами так, как будто он всегда копил деньги и ничего не тратил.

Конечно, практика бывает разной, и нет одинаковых решений. Есть случай, описанный коллегами из Германии. Человек всю жизнь был убежденным вегетарианцем и говорил: «Я хочу жить и умереть вегетарианцем». Но у него начинается болезнь Альцгеймера, он попадает в дом престарелых, деградация на почве болезни становится все глубже, и в какой-то момент он начинает таскать кусочки мяса с тарелок других пациентов. Его попечители и руководство учреждения думают, что делать? С одной стороны, этот человек говорил, что всегда хочет оставаться вегетарианцем. С другой — тот человек, который есть сейчас, хочет есть мясо. Решение предлагались разные — например, мой коллега говорит, что нужно дать ему заменители мяса, чтобы он чувствовал вкус мяса, но не знал, что это не мясо. Но я считаю, что человек, который был до болезни, не может взять в заложники нынешнего человека, который хочет есть мясо. Если мы уважаем человека с деменцией, то нужно уважать его и в новом состоянии, а не только в том, в котором он был когда-то. Я дала бы ему мясо. Но то, о чем мы сейчас говорим,— это как высшая математика в сфере опеки. До этого многим странам пока далеко.

— Итак, многие развитые страны, ратифицировавшие конвенцию и пытающиеся ей следовать, реформируют законодательство таким образом, чтобы люди с ментальной и психической инвалидностью могли, насколько это возможно, сами принимать решения или участвовать в их принятии.

— Да. С правовой точки зрения это значит, что, если человек страдает психическим расстройством или имеет ментальные нарушения и нуждается в опеке или попечительстве, то подход к определению его дееспособности должен быть индивидуальным.

Что сегодня происходит в большинстве стран? Если человек попадает под опеку или попечительство, закон устанавливает, что он может делать, а что не может. Это неправильный подход с точки зрения конвенции.

Правильный подход применяется в Германии — там установление попечительства само по себе не влияет на дееспособность, но судья в каждой конкретной ситуации определяет, какие действия это лицо может совершать самостоятельно, а какие с помощью попечителя. Это позволяет сохранить гражданину максимум возможностей.

Например, этот гражданин может распоряжаться своей пенсией, но не может распоряжаться своим недвижимым имуществом и средствами на счетах. Или он может ухаживать за своими домашними животными, покупать им еду, может делать небольшие подарки внукам, но не может совершать более крупные сделки. Однако такие решения принимаются в отношении конкретного человека, исходя из его состояния, возможностей и нужд.

— Получается, что в ряде стран человека не лишают дееспособности, даже если над ним устанавливается попечительство?

— У нас, в Голландии, так же, как в России, установление опеки автоматически приводит к лишению дееспособности, а установление попечительства — к ею ограничению. Причем в этой процедуре лишения или ограничения дееспособности адвокаты не участвуют. Обычно ее инициаторами выступают родственники или учреждение, в котором живет человек,— но у нас, в отличие от России, нет государственных учреждений в этой сфере. Теоретически, у судьи есть возможность не полностью лишить подопечного дееспособности или расширить круг действий, которые лицо, над которым устанавливается попечительство, может совершать самостоятельно. Однако поскольку эти дела рассматривается без участия адвоката и часто без вызова лица, над котором устанавливается опека или попечительство, судья обычно просто принимает стандартное решение. Такое положение дел явно противоречит требованиям Конвенции ООН и требует дальнейшей реформы законодательства.

В Германии, Бельгии, Чехии, Дании, которые уже привели свое законодательство в соответствие с требованиями Конвенции, такое уже невозможно. У них вообще нет такого понятия, как полная недееспособность. Там человек в принципе всегда дееспособен — суд может только определить, что он не может самостоятельно совершать те или иные конкретные действия.

Следующий принцип новой системы защиты прав людей с ментальными нарушениями — это принцип пропорциональности, заключающийся в том, что помощь должна оказываться по мере того, как она становится необходимой. Не так, что ты попал под опеку или попечительство раз и навсегда и всю последующую жизнь за тебя все решают и делают другие люди. А так, что помощь оказывается только тогда, когда это тебе нужно.

Еще одно важное изменение, внесенное конвенцией, в законодательство европейских стран, касается принципов, на основании которых попечитель принимает решения. Раньше решения принимались так же, как в отношении несовершеннолетних детей, исходя из объективных интересов подопечного. Например, если у подопечного мало денег, нужно тратить их на фрукты, а не на сигареты. Конвенция требует от попечителя принятия решений в соответствии с желаниями, волей и предпочтениями подопечного. Я уже говорила, как это определять, если человек находится в тяжелой деменции,— надо смотреть, что он делал, когда был в лучшем состоянии, но в то же время мы должны считаться с его нынешним состоянием. Если он предпочитал до инвалидности и по-прежнему предпочитает тратить свои скудные средства на сигареты, попечитель должен уважать его предпочтения.

Очевидно, страны находятся на разных этапах этого пути. Многие европейские государства были вынуждены провести реформы после неблагоприятных для них решений Европейского суда по правам человека. Россия была вынуждена провести частичную реформу после решения российского Конституционного суда и изменила законодательство об опеке в той части, где говорится, что над человеком, имеющим ментальные нарушения, может быть установлена не только опека, означающая полное лишение дееспособности, но и попечительство. Однако Россия находится сегодня на промежуточном этапе — она чуть-чуть подправила законодательство об опеке, но глобального изменения законов не было. России нужно двигаться в том же направлении, что Германия и Швеция.

— То есть перестать лишать граждан дееспособности.

— Не нужно лишать людей дееспособности автоматически, в качестве общего правила. Дееспособность должна в принципе сохраняться, судья должен ограничивать ее в той мере, в которой это нужно в каждом конкретном случае. Если у человека уменьшаются ментальные нарушения, потому что здоровье восстанавливается, то мера ограничения дееспособности сегодня может быть большей, а через год — меньшей. Например, он перенес инсульт, лежит, не может говорить и ясно выражать свою волю, тогда сегодня он лишается возможности заключать сделки, распоряжаться какими-то своими доходами. Но если реабилитация проходит успешно, и через год его состояние улучшается, тогда ограничения снимаются полностью или их становится меньше, и он снова получает право распоряжаться своими финансами, имуществом. И наоборот, если это престарелый человек, и у него прогрессирует болезнь Альцгеймера, то, возможно, через год он будет более ограничен в возможности распоряжаться своим имуществом. Но эти процедуры должны идти в ногу с улучшением или ухудшением состояния этого человека. Нельзя просто разом автоматически лишить человека способности совершать юридически значимые действия. Это первое.

Второе. Необходима такая правовая норма, которая дала бы человеку возможность «частным образом» самому определить себе представителя, который будет заботиться о его делах в случае, когда он сам не сможет это делать. А если он заболевает прогрессирующим заболеванием, таким как болезнь Альцгеймера, у него должна быть возможность выбрать себе таких представителей заранее. Во многих странах Европы гражданин может выдать специальную доверенность продолжительного действия или заключить договор о представительстве с одним или несколькими родственников, с друзьями или организацией. Такая доверенность или договор вступают в силу, когда доверитель уже не может или не хочет сам заботиться о своих делах. В доверенности или договоре, обычно нотариально удостоверенном, фиксируются его пожелания в отношении будущего ведения дел, определяется объем полномочий попечителей и способы контроля. При этом попечитель ему не назначается, и гражданин не теряет дееспособности, даже когда доверенность или договор вступают в силу, это вообще никак не влияет на дееспособность подопечного.

— А если этот человек, находясь в пограничном состоянии и еще будучи формально дееспособным, совершит какие-то сделки, например, продаст квартиру?

— Эта мера действительно не защищает человека от его собственных действий в тот момент, когда он уже не отдает себе отчет в своих поступках. Но практика показывает, что люди в глубокой деменции обычно не активны в гражданско-правовом обороте. Кроме того, их защищают обычные гражданско-правовые нормы о недействительных сделках.

— А как в европейских странах осуществляется контроль над такими представителями?

— В разных странах это урегулировано по-разному. Обычная доверенность или договор-поручение предусматривают, что человек, в отношении которого осуществляется представительство, сам надзирает за их исполнением. Например, он после ДТП, не может двигаться, покупать продукты, оплачивать счета, но его рассудок сохранен, и он может выразить свою волю. Но если человек уже не может сам осуществлять такой надзор, он может включить в доверенность продолжительного действия или в договор о представительстве специальные пункты, которые определяют, каким образом осуществляется надзор за представителями. Например, он может назначить несколько представителей — одного для надзора, другого — для осуществления полномочий. Или оба представителя делают то и другое и надзирают друг за другом. В некоторых странах суды и органы опеки также наделены функциями контроля.

Отмечу еще раз — при осуществлении такого представительства человек не должен лишаться дееспособности, и ему не назначаются опекуны или попечители, которые будут принимать за него решения.

Наоборот, попечители должны приложить максимум усилий и помогать подопечному принимать его собственные решения, а если он уже не в состоянии это делать, принимать решения в соответствии с ранее данными им инструкциями.

Вот это основные принципы международной Конвенции о правах инвалидов, которые необходимо выполнять и России.

«Такой ситуации, как в России, нет уже нигде»

— В России четыре года назад был написан законопроект о распределенной опеке, в разработке участвовали эксперты из Совета федерации, правительства, НКО. Предлагалось разделить опекунские или попечительские полномочия в отношении одного человека между разными лицами или организациями. В России многие люди живут в ПНИ, их опекуном является интернат, и больше никто не может стать опекуном или попечителем. Много людей с ментальной инвалидностью живут дома, но когда их родители умирают, эти люди не могут остаться дома при сопровождении какой-то родительской организации, а идут прямиком в ПНИ. Если бы закон разрешал разделять опеку и попечительство между разными физическими и юридическими лицами, то у нас в стране меньше людей попадали бы в институции, развивалось бы сопровождаемое проживание. Я знаю, что вы видели этот законопроект,— на ваш взгляд, идея распределения опеки и попечительства хорошая?

— Не просто хорошая, она необходимая. Например; в Германии, Чехии и Эстонии, организации, в которых живут инвалиды, не могут осуществлять представительские полномочия в отношении этих инвалидов. И люди, работающие в этих организациях, тоже не могут стать попечителями. Потому что возможен конфликт интересов.

В принципе, в большинстве европейских стран сегодня уже существует система распределенной опеки. Исключением являются некоторые постсоветские государства, но они тоже проводят реформы.

Если человек с детства или с какого-то момента своей жизни потерял возможность руководить своими действиями и отдавать себе в них отчет — ему назначается представитель-помощник. Им может быть одно или несколько физических лиц, одно или несколько профессиональных коммерческих или некоммерческих юридических лиц. И все чаще это бывают специализированные профессиональные юридические лица, оказывающие услуги на коммерческой основе. Потому что, например, осуществление финансового представительства в отношении человека с ментальной инвалидностью требует времени и специальных навыков и знаний, которых у родственников часто нет. У нас становится все больше престарелых людей, которые живут долго, у них могут быть средства на счетах, акции, недвижимость, но члены семьи не хотят или не могут этим управлять, у них нет времени, знаний, желания. И тогда такое право дается профессиональному представителю.

У нас в Голландии существуют три варианта: опека, когда все функции объединяются в одном лице, и две формы разделенного попечительства — финансовое попечительство и личное представительство. При раздельном попечительстве один или несколько попечителей занимаются финансовыми вопросами подопечного, а другие — нефинансовыми.

У меня самой есть опыт такого попечительства. У нас была молодая девушка Юля, которая в 18 лет приехала на работу в Голландию из Литвы. Она была сиротой, жила там в приемной семье в плохих условиях, а здесь работала в теплицах на сборе фруктов. Семь лет назад в новогоднюю ночь она упала с балкона третьего этажа и сломала себе шею. И у нее наступила полная парализация тела ниже шеи. Она лежала в доме инвалидов, у нее стояли катетеры, аппарат искусственной вентиляции легких. Она была православной, и больница установила контакт с нашим приходом. И через церковь мы — я и еще одна женщина из нашего прихода — познакомились с ней, нас попросили стать ее попечителями по нефинансовым вопросам. Мы согласились, и нас назначил суд. Еще суд по нашей просьбе назначил ей профессионального попечителя по финансовым вопросам, потому что она имела право на кучу пособий, скидок и тому подобное, а заниматься всем этим непрофессиональному человеку невозможно. Финансовый попечитель работал в коммерческой организации и получал установленное государством вознаграждение за то, что он занимался финансовыми вопросами Юли.

Примерно таким образом эти вопросы решаются в большинстве стран.

Юля лежала в доме инвалидов, дом инвалидов в Голландии — это всегда негосударственная, коммерческая организация, которая получает от государства субсидию на предоставление таких услуг. Этот дом инвалидов не имеет абсолютно никаких представительских полномочий в отношении этой девушки.

У Юли было два представителя по нефинансовым вопросам и один финансовый попечитель. Мы — нефинансовые представители — занимались в основном ее медицинским и социальным обслуживанием. Таким образом, попечительство было разделено между тремя людьми.

— А есть какой-то лимит в численности попечителей?

— В Голландии можно иметь до четырех попечителей — двух по финансовым и двух по нефинансовым вопросам. Больше нельзя, законодательство ориентируется на то, что если бы у человека было два родителя, то они бы выполняли примерно такой объем работы, как эти четверо попечителей. В большинстве стран много попечителей и опекунов не приветствуется, но четыре — это нормально.

Такой ситуации, как в России, нет уже нигде. В России опека и попечительство связаны напрямую с тем, где человек находится. Если он живет в интернате, значит, опекун — интернат. В Европе такого подхода нет, мы не связываем между собой представительство интересов человека и место его жительства.

Многие инвалиды тут живут в специальных домах — небольших домах престарелых или домах инвалидов, но в то же время многие живут в отдельных квартирах при поддержке специалистов. Например, в Голландии квартиры инвалидов, нуждающихся в сопровождении, обычно находятся рядом или на территории стационарного учреждения — дома престарелых или инвалидов. И из этого учреждения к ним в квартиры приходят специалисты, помощники, врачи, которые могут предоставлять услуги по уборке, медицинскую помощь, бытовые услуги. Чаще всего к престарелым, которые не помнят, когда им надо поесть, днем приходит помощник по уходу, который помогает им одеться, поесть, сесть в кресло, выехать погулять. В стационарных учреждениях живут люди, которые по состоянию здоровья уже не могут оставаться в отдельной квартире — например, есть проблемы с дыханием, и ночью нужен присмотр. Но вообще в Голландии и в большинстве европейских стран сейчас стараются оставлять людей дома как можно дольше. Жилье адаптируются под их потребности, меняются лестницы, ставится лестничный лифт, расширяются дверные проемы для проезда коляски, переоборудуются туалет и ванная комната, ставится специальная кровать. У нас есть патронажные службы, которые приходят к человеку домой один или два раза в день и оказывают ему необходимые услуги. Частично это покрывается страховками, частично оплачивается человеком, получающим услуги, или его семьей.

— Вы говорите сейчас про пожилых людей, постепенно теряющих способность жить самостоятельно. А как живут молодые инвалиды?

— Да, в Голландии пожилых людей много, живут они отдельно. Ни сами старики, ни их дети не хотят жить совместно, и уход за ними — это проблема, которую должно решать государство.

С инвалидами детства ситуация похожая. Они живут с родителями до совершеннолетия, потом они могут жить самостоятельно при поддержке специалистов, а если это тяжелые случаи, то в учреждении. Если, например, человеку требуется аппарат ИВЛ, как в случае Юли, где нужны были медицинская помощь и постоянное медицинское наблюдение,— то никто не позволит ему жить отдельно в квартире, это опасно.

Но люди, например, с синдромом Дауна, могут жить самостоятельно при определенной поддержке. Они как раз живут в квартирах недалеко от стационарных учреждений, откуда к ним приходят сопровождающие, чтобы оказывать помощь. При этом они занимаются каким-то трудом, насколько это возможно, ходят на работу, ездят на велосипеде. Специалистами доказано, что работа, занятость необходимы — человеку важно чувствовать себя нужными, приносить пользу обществу.

— И у всех этих людей есть попечители?

— Да, конечно. Если родители умерли, то чаще всего это какие-то родственники, друзья семьи. Эти внешние попечители еще и надзирают за тем, как человеку оказываются услуги. Но в западных странах проводится четкая граница между предоставлением проживания, ухода, медицинских услуг, а иногда и надзора (например, чтобы престарелый в глубокой деменции не вышел из дома престарелых и не заблудился) и юридическим представительством. Услуги могут предоставлять любые лица и учреждения, а вот юридическое представительство могут осуществлять только специально назначенные опекуны и попечители, или представители, ранее уполномоченные самим лицом с помощью доверенности продолжительного действия или договора поручения. Хочу еще раз отметить, что стационары, где живут инвалиды и их сотрудники, опекунами и попечителями быть не могут.

— Если человек живет в интернате, директор которого единолично представляет его интересы, это нарушение прав человека?

— Несомненно. Это конфликт интересов: получается, что директор сам себя контролирует. Что такое дом престарелых или дом инвалидов с точки зрения современного гражданского и медицинского права? Это не тюрьма, не казарма, это организация, которая осуществляет по договору определенные услуги — лечебные, реабилитационные, услуги по уходу, по предоставлению питания. Один из принципов гражданского права — представительство в отношении самого себя невозможно.

В России этот принцип нарушается: интернаты представляют, с одной стороны, услуги по лечению, надзору, питанию, уходу, а с другой стороны, являясь опекунами или попечителями, сами себя контролируют в предоставлении этих услуг.

С точки зрения гражданского права это полный абсурд. Это нарушение и принципов гражданского права, и прав человека. Эти функции необходимо разделить. Вот поэтому в Германии законом запрещено, чтобы люди, которые работают в учреждениях даже простыми сиделками, были одновременно представителями инвалидов.

«Такое представительство иногда очень полезно в отстаивании интересов подопечных от притязаний наследников»

— Расскажите про Юлю, как вы отстаивали ее интересы?

— В церковных приходах обычно есть две категории людей — первые много чего могут, но у них мало времени, вторые располагает временем, и у них доброе сердце, но они мало что умеют с профессиональной точки зрения. Когда образуется пара таких попечителей, она прекрасно работает.

Один человек ходит к подопечному, смотрит, как он выглядит, какое у него настроение, и в случае тревожных сигналов сообщает второму попечителю, что надо вмешаться. Это и называется распределенная опека.

Важно, что эти двое должны быть попечителями с точки зрения закона, потому что если я просто подруга, то учреждение не обязано давать мне какую-то информацию о состоянии Юли. А если я назначенный судом попечитель, то я имею право получать любую информацию о Юле в учреждении. В нашей ситуации мы обе много чего могли. У моей коллеги было больше свободного времени, и она часто посещала Юлю. Она не была юристом, у нее был не очень хороший голландский язык, и в контакты с учреждениями она вступала меньше. Но статус представителя давал ей право задавать вопросы, посещать Юлю, если ее забирали в реанимацию, вывозить Юлю на прогулку и т. д. Я занималась контактами с врачами и домом инвалидов и следила за лечением и предоставлением Юле услуг по уходу, но ходила к Юле редко из-за работы. Но, как только второй попечительнице что-то не нравилось в Юлином состоянии, она мне звонила и говорила: «Маша, я пришла, а у нее синяки под глазами, у нее какие-то новые лекарства, ей сломали ноготь». И я тут же звоню или еду туда.

Такие же функции могут выполнять юридические лица — НКО, церковные приходы, родительские организации.

Я приходила к Юле и имела право залезть в компьютер и посмотреть всю медицинскую информацию за неделю или за месяц. Если происходило какое-то ЧП, если Юле становилось плохо, я приезжала туда, и мы вместе с руководителем организации смотрели, что нам делать и как ее лечить. Если она попадала в очередной раз в реанимацию, я разговаривала с реанимацией о ее состоянии и о способах его улучшения. Потому что сама Юля, к сожалению, не всегда могла понятно объяснить, что и как.

Я не могла гулять с Юлей, потому что она жила в медицинском учреждении, которое несло ответственность за ее состояние. У нее был аппарат ИВЛ, и гулять с ней могли только те, кто прошел спецкурс, получил диплом и мог оказать ей необходимую помощь. А вот второй попечитель Юли по нефинансовым вопросам, Ирина, окончила спецкурс, и она могла выходить с ней на прогулки.

— А конфликты с другими попечителями были?

— Юлиным финансовым попечителем была профессиональная организация, работающая в основном с людьми, которые попадают под попечительство в результате долгов. То есть у этой организации есть общий протокол — все деньги подопечного они переводят на свой счет и выдают ему определенное количество в неделю. То же самое они делали с Юлей. У нее скопились какие-то деньги из ее пособий, и они заблокировали ее счет, выделяя ей только небольшую сумму на неделю. Юля очень расстроилась. Тогда я стала с ними говорить, хотя это не совсем мои полномочия. Но я могу вступать в контакт с другим представителем и обсуждать с ним какие-то проблемы.

Я говорю: «Вы с ума сошли, у нее прогноз жизни полтора года, почему девочке не купить себе платье по интернету? Для чего мы копим, с какой целью? Почему вы делаете все так, как вы привыкли?»

И они тут же увеличили ее недельный лимит. Тут очень важно, чтобы у всех попечителей были взаимный контроль и взаимодействие. Когда Юля в 2017 году скончалась, мы вместе с финансовым попечителем организовали похороны: мы решали, что и как, а он выделял деньги.

— А если есть конфликт и нет взаимодействия?

— Над всеми нами есть суд. В Голландии органы опеки и попечительства занимаются только детьми, взрослыми они не занимаются. Контролем за опекунами и попечителями взрослых занимается суд. В странах восточноевропейской традиции органы опеки работают в отношении всех. В странах французской правовой системы защитой прав недееспособных обычно занимается прокурор.

— То есть в Голландии не орган опеки, а суд контролирует попечителей?

— Суд контролирует, но не очень хорошо. Финансовый попечитель должен раз в год представлять в суд на утверждение финансовый отчет, но никто не приходит и не смотрит, как живет подопечный. А что касается нефинансовых попечителей, то за четыре года у меня никто не попросил отчета. Эта система такая, включается она, только если кто-то жалуется.

— Значит, жалоб и споров мало?

— Да, потому что в общем-то все идет хорошо, попечители стараются не нарушать прав подопечных. Но бывают проблемы. У нас есть профессиональные коммерческие организации, которые занимаются нефинансовым попечительством. Вот, например, такая организация стала нефинансовым попечителем состоятельной пожилой женщины с тяжелой формой Альцгеймера. Эта фирма наняла ей двух сиделок, оставила ее жить дома, женщина выезжает в своем кресле на колесиках гулять, с сиделками ездит в отпуск на Ривьеру. Дама очень довольна. А наследники женщины все время возмущаются: «Отдайте ее в интернат, сколько вы тратите денег!». Они же наследуют ее имущество, им не хочется терять деньги, которые расходуются на пожилую даму. Не все наследники готовы отдать состояние тети за то, чтобы она прожила хорошую старость.

В результате был суд, все кончилось тем, что родственники перевели эту женщину в другую часть страны, где эта фирма потеряла полномочия, но ей там суд назначил другого представителя, другую фирму. То есть такое представительство иногда очень полезно в отстаивании интересов подопечных от притязаний наследников.

Поэтому разделение опеки в таких ситуациях особенно важно. И мы рекомендуем всем, кто делает доверенность на будущее или дает кому-то полномочия в отношении себя, назначать представителем не одного родственника, а нескольких, — тогда они будут присматривать друг за другом.

«Это больше похоже на тюрьму, чем на современное учреждение для инвалидов»

— Как вы думаете, закон о распределенной опеке изменил бы положение людей с ментальной инвалидностью в России?

— Я в России не живу 25 лет, но знаю, что многие родители молятся, чтобы их дети с тяжелой инвалидностью умерли до того, как умрут они сами, потому что иначе они попадут в интернат.

Так, моя бабушка воспитывала дочь Наташу — инвалида первой группы и молилась только о том, чтобы Наташа не пережила ее. Никто из семьи не мог и не хотел взять к себе Наташу. Ее ждал дом для инвалидов, что было для нее совершенно ужасно. Но бабушкины молитвы были услышаны, она прожила до ста лет и пережила Наташу на десять лет.

Закон о распределенной опеке совершенно необходим в России. Многие люди не готовы забрать человека с инвалидностью к себе домой и всю жизнь закрутить вокруг него. Но многие готовы стать одним из попечителей и уделять этому какую-то часть своего времени.

— В России противники законопроекта считали, что при распределенной опеке невозможно предотвратить раздоры между попечителями.

— Раздоры между попечителями можно предотвратить, четко закрепив, кто из них уполномочен совершать определенные действия.

Я бы предложила, например, разделить попечительство на финансовые и нефинансовые сферы, как это делается у нас в Голландии.

И я бы четко разделила, кто может представлять те или иные интересы и принимать решения.

Например, один попечитель занимается имуществом, другой представляет интересы в банке, третий решает медицинские вопросы, и это должно быть четко зафиксировано в акте органа опеки, если мы говорим о российской правовой системе. Попечители могут заключать об этом соглашение, но нужно, чтобы орган опеки закрепил это в акте.

Разделенная опека обладает еще одним преимуществом, которое с лихвой компенсирует возможность возникновения споров. При наличии нескольких опекунов или попечителей они автоматически контролируют друг друга. То, что, на первый взгляд, кажется разногласиями между попечителями, можно рассматривать и как сигнал, что что-то не в порядке, интересам подопечного грозит нарушение и нужно принимать меры.

Снова приведу пример с моей Юлей. Когда финансовый попечитель назначил умирающей девушке мизерный недельный лимит, я сразу вмешалась. Он меня послушал. Если бы не послушал, я бы сообщила об этом в суд, потому что это противоречило Юлиным интересам. Но если бы он был единственным попечителем, никто бы не вмешался, и интересы Юли были бы нарушены.

— Этот законопроект столько раз менялся под давлением чиновников, что сейчас там уже не осталось даже самой возможности распределенной опеки.

— Если распределенную опеку из закона убрать — то можно вообще такой закон не принимать, в нем нет никакого смысла. Закон просто убили, когда выбросили из него распределенную опеку.

И если кто-то намеревается принимать закон в таком виде, то не надо делать вид, что президентское поручение выполняется.

Основная проблема России, на мой взгляд, заключается в том, что у вас нет четкого разделения функции опеки и попечительства над инвалидами и функции предоставления им проживания, воспитания, образования и услуг.

Пока такое разделение не произойдет, нельзя двигаться вперед. Учреждения, предоставляющие проживание и уход, не могут и не должны быть опекунами и представителями.

Сейчас закон в принципе обязывает опекуна взять этого взрослого инвалида к себе, чтобы осуществлять опекунские функции. И часто человек не может на себя все это взвалить, не может осуществлять все функции по представительству интересов другого человека. Поэтому только разделенная опека может решить эту проблему.

— Из законопроекта также собираются исключить возможность для НКО становиться опекунами или попечителями граждан. Мотивация — недоверие к некоммерческим организациям. Как вам кажется, это нормально — когда государство не доверяет НКО?

— При этом мы видим много случаев злоупотребления опекунскими полномочиями со стороны российских интернатов и домов престарелых, в том числе касающихся имущества подопечных. Хотя это и государственные учреждения. Злоупотреблениями занимаются люди, а не учреждения, и не так важно в каких учреждениях они работают, государственных или негосударственных. За людьми, которые представляют интересы инвалидов, всегда нужен контроль, особенно, когда они не родственники подопечных. Мы, например, узнали о Юле через приход. В России приходы и другие религиозные организации могут и хотят взять на себя роль по представительству и помощи инвалидам. Это могут делать как отдельные члены приходов, как мы — в отношении Юли, так и приходы в целом. Кроме того, есть еще родительские организации, объединяющие родителей инвалидов, родителей, которые так же, как моя покойная бабушка, не могут умереть спокойно, зная, что об их детях некому будет позаботиться. Эти организации тоже могут взять на себя какие-то функции в системе распределенной опеки.

На Западе представителями и попечителями обычно становятся коммерческие организации. У нас нет недоверия ни к коммерческим, ни к некоммерческим организациям. НКО работают чаще всего на добровольных началах, а если ты хочешь, чтобы это были профессиональные услуги, оказанные специалистами по управлению имуществом, то специалисты должны получать доход от своей деятельности.

Возможно, из-за недоверия российских чиновников к НКО авторы законопроекта о распределенной опеке чуть ли не половину этого документа посвятили сертификации НКО. Хотя это можно было бы отнести в подзаконные акты. Злоупотребления возможны всегда и везде, потому что у подопечного могут быть квартиры, другая собственность. Но можно решить эту проблему проще — еще больше усилить гарантии защиты прав подопечного при операциях с недвижимым имуществом.

Ситуацию при распределенной опеке в России можно представить так: после смерти от рака дочери, с которой жила престарелая мать с тяжелой деменцией, мать осталась дома с нанятой ей сиделкой. Ее финансовым опекуном стал сын, живущий в другом городе. Ее вторым опекуном стала ее престарелая подруга, живущая рядом, и приход, членом которого она была многие годы. Вместе они контролируют сиделку, решают медицинские вопросы и проблемы духовного окормления.

Или, после смерти матери дочь, инвалид с детства с ментальными нарушениями, помещена в дом инвалидов. Попечителями стали ее брат, живущий в другом городе, и организация родителей детей-инвалидов с детства, членом которой долгие годы была мать.

— Теоретически, может ли государство самостоятельно создать эффективную систему поддержки людей с ментальными и психическими нарушениями?

— Сама идея государственных институтов, которые осуществляют опеку и одновременно предоставляют проживание, услуги, лечение и надзор,— это пережиток советской системы.

Это больше похоже на тюрьму, чем на современное учреждение для инвалидов. Нигде в развитых странах ничего подобного давно не существует. Государство нигде этим не занимается.

В западных странах государственные структуры занимаются не предоставлением услуг, а контролем за тем, как их оказывают. Государство финансирует эти организации, но работают они по своему уставу. И опека четко отделена от места проживания и услуг, потому что только тогда опекун может реально осуществлять контроль за организацией, которая оказывает такие услуги.

ресурсов — Глоссарий | NYCOURTS.GOV

Несколько человек вовлечены в процедуры опеки. Все они выполняют разные роли и в разное время участвуют в процессе опеки. Этот список объясняет, кто эти люди и когда они задействованы. Также перечислены незнакомые слова и понятия, которые часто используются при опеке.

Процесс начинается с того, что истец отправляет в суд ходатайство о назначении опекуна.Петиция — это письменный запрос, в котором указываются причины, по которым опекун необходим уязвимому лицу.

Истец — это лицо, которое начинает процесс опеки, прося суд назначить опекуна для другого лица. Заявитель может быть родственником или другом уязвимого лица либо учреждением, таким как больница, дом престарелых или Служба защиты взрослых.

Заявитель должен доказать, что ему необходим опекун.Заявители часто просят медицинского эксперта предоставить информацию, показывающую уязвимость человека, которому нужен опекун.

Врач, психолог или психиатр предоставляет информацию, в которой эксперт описывает состояние человека, которому требуется опекун. Этих экспертов могут попросить дать показания на слушании.

После того, как ходатайство будет получено судом, будет назначено слушание, и будет назначен оценщик суда, который встретится с лицом, которому требуется опекун, и решит, верны ли утверждения, содержащиеся в ходатайстве.

Судебный оценщик может быть юристом, социальным работником, медсестрой или другим специалистом, знакомым с конкретным состоянием человека, которому требуется опекун. Оценщика суда иногда называют «глазами и ушами» судьи — его или ее работа обычно заканчивается в момент назначения опекуна.

Судебный оценщик назначается для ознакомления с ходатайством, опроса «предположительно недееспособного» и объяснения этому лицу, почему суд рассматривает возможность опеки над ним или ею.

Предположительно недееспособное лицо — это лицо, которому, по мнению заявителя, необходим опекун. Сотрудники суда иногда называют этого человека «AIP». Человек назван «якобы» недееспособным, потому что судья еще не решил, действительно ли ему нужен опекун.

Поскольку опека ограничивает свободу предположительно недееспособного лица, по его или ее просьбе может быть назначен адвокат, который будет утверждать, что опекун не нужен.

Поверенный по делу о предполагаемом недееспособном лице представляет на слушании дела о предполагаемом недееспособном лице. Работа адвоката состоит в том, чтобы сообщить судье, чего хочет предположительно недееспособное лицо, и доказать судье, что опекун не нужен или что есть другие возможности позаботиться о делах предположительно недееспособного лица.

Слушание проводится в здании суда, чтобы судья мог заслушать показания различных экспертов и всех, кого попросили предоставить информацию о предположительно недееспособном лице.Поверенный предположительно недееспособного лица будет представлять пожелания лица и может привлекать свидетелей для предоставления информации, отличной от информации заявителя. Оценщик суда даст судье рекомендацию о том, следует ли назначать опекуна. Предположительно недееспособное лицо обычно присутствует на слушании, и судья может задавать ему вопросы. На основе всей этой информации судья решит, действительно ли предположительно недееспособному лицу нужен опекун или нет, и кто должен быть опекуном, если он необходим.

Судья Верховного суда — это судья, проводящий слушания по вопросам опеки. Юристы иногда называют судью «судом».

После того, как судья принял решение назначить опекуна, поскольку предположительно недееспособному лицу нужен один для ухода за его или ее делами, слово «предположительно» больше не используется, и с этого момента лицо называется «недееспособным». ”

Недееспособное лицо — это лицо, для которого был назначен опекун, потому что судья решил, что он или она не может позаботиться о личных нуждах или финансовых делах.Иногда недееспособное лицо называется «НЛ» сотрудниками суда, а иногда его называют «подопечным».

Работа опекуна состоит в том, чтобы заботиться о недееспособном человеке только в тех областях, в которых судья решил, что человеку нужна помощь. Опекун может быть родственником, другом или профессионалом, либо опекун может быть общественной или частной организацией.

Обычно опекун назначается для личных нужд или Управление недвижимостью .Судья может назначить одного и того же человека на обе должности или двух разных людей на каждую из работ. В некоторых ситуациях судья может также назначить двух человек в качестве попечителей, которые затем должны работать вместе, чтобы управлять делами своего подопечного. Судья также имеет возможность назначить «резервного опекуна», который автоматически возьмет на себя обязанности, если первоначальный опекун больше не может выполнять свои обязанности или умер.

Судебный эксперт рассматривает все отчеты, представленные опекуном.Он или она следит за тем, чтобы опекун заботился о делах недееспособного лица в соответствии с распоряжениями судьи.

Секретарь графства хранит все юридические файлы и отчеты по делам об опеке в здании суда. Часть работы офисного клерка также состоит в том, чтобы объяснять правила суда, направлять опекунов в другие офисы и людям, а также предоставлять формы и инструкции.

Попечительство и попечительство — Family Caregiver Alliance

Когда кто-то больше не может заниматься своими финансовыми или личными делами, суд может назначить физическое или профессиональное лицо для действий от имени недееспособного лица.Когда речь идет о несовершеннолетнем ребенке, это обычно называется опекой. Когда взрослому кто-то нужен, это называется опекой. Однако штаты определяют эти термины по-разному, и вам необходимо проконсультироваться с юристом в вашем штате, чтобы определить, что такое законы и как они влияют на вашу ситуацию.

Почему консерваторство?

Когда кто-то больше не компетентен управлять своими собственными делами и больше не может делегировать кому-либо это делать за него / нее, консерватор может принять необходимые решения.Опекунство обеспечивает более высокую степень защиты консерватента, чем другие альтернативы, благодаря надзору суда за консерватором.

Альтернативы

Если кто-то заранее составил планы на основании доверенностей, живых трастов и т. Д., То в опекунстве может не оказаться необходимости. Отзывный живой траст может назначить попечителя для управления финансовыми делами, но это лицо должно быть компетентным на момент учреждения траста. В трасте прописаны условия, необходимые для того, чтобы попечитель вступил во владение.Другой вариант — долгосрочная доверенность на управление активами, которая делегирует агенту полномочия совершать финансовые операции от имени физического лица, если он / она не может сделать это сам. Эти сделки не подлежат рассмотрению в суде.

Как работает консерватория?

Опекунство может быть создано после того, как родственник, друг или должностное лицо обратится в суд с ходатайством о назначении опекуна. Петиция должна содержать информацию о том, почему данное лицо не может управлять своими финансовыми делами или принимать соответствующие решения, касающиеся его или ее личной заботы.После подачи ходатайства в суд назначается следователь, который проведет собеседование с предполагаемым опекуном и определит, действительно ли данное лицо недееспособно и оправдано ли назначение опекуна. Следователь докладывает суду свое заключение.

Семья и заинтересованные стороны извещены о разбирательстве и могут давать показания в суде.

Ходатайство готово к слушанию, и опекун должен явиться в суд, если это невозможно по состоянию здоровья.Судья определяет на основании ходатайства, отчета следователя и любых доказательств, полученных в ходе слушания, требуется ли опекунство и какие особые полномочия могут быть предоставлены опекуну. Судебный следователь регулярно посещает консерватория, чтобы определить, нужна ли еще опекунство.

Затраты

Стоимость опекунства может быть высокой, поскольку для представления интересов данного лица должен быть нанят поверенный, а все члены семьи и заинтересованные стороны должны быть уведомлены о слушании.Помимо расходов на найм адвоката, существуют судебные сборы, судебные издержки, гонорары следователя и гонорары консерватора. Возврат в суд для одобрения транзакций требует дополнительных гонораров адвоката и может вызвать задержки в завершении транзакций. Профессиональным реставраторам выплачиваются средства из фонда консерватора. Если был назначен член семьи, он / она также имеет право на почасовую оплату за оказанные услуги. Для тех, у кого нет средств, суд может назначить государственного опекуна, который является сотрудником юрисдикции, в которой проживает человек, и получает оплату от этой юрисдикции.

Преимущества опекунства

Хотя судебный надзор делает опекунство более дорогостоящим и трудоемким, чем другие методы управления, он предлагает более высокую степень защиты опекунству, чем другие механизмы управления. Консерватор должен составить инвентарный список, в котором перечислено все имущество консерватора, и подать в суд отчеты, отражающие все операции, связанные с активами консерватора. Когда семья не может прийти к соглашению о том, что следует делать, консерватор может быть нейтральной стороной, единственной заботой которой являются интересы человека.Еще одно преимущество процедуры опекунства заключается в том, что она обеспечивает структурированный метод оказания помощи недееспособному человеку, который может неохотно принимать такую ​​помощь.

Недостатки опекунства

Подробности слушания опекунства становятся частью публичного реестра, доступного любому. Эта потеря конфиденциальности может быть трудной для человека. Человек также теряет независимость и способность принимать собственные решения. Обращение в суд с просьбой о внесении серьезных изменений может оказаться дорогостоящим, трудоемким и обременительным процессом.Хотя можно получить временную охрану в чрезвычайной ситуации, процесс создания постоянной опеки может занять шесть месяцев.

Размещение в общежитии или доме престарелых

Если человек не возражает против посещения дома престарелых, родственник может подписать договор о приеме в качестве агента или ответственной стороны, чтобы поместить человека туда. Однако, если человек отказывается и требуется размещение для надлежащего ухода, требуется опекунство.От консерватора требуется найти наименее ограничивающее место для консерватора, которое позволяет его / ее финансовое положение.

Терминология

Завещатель: Судебная процедура, в которой кто-то (консерватор) назначается для управления финансовыми и / или личными делами другого лица (опекуна). Консервант теряет право принимать решения от своего имени по этим вопросам.

Консерватор лица: Лицо, назначенное судом для принятия решений по личным вопросам для опекуна, включая решения о медицинском обслуживании, еде, одежде, где человек будет жить (в некоторых штатах есть правила о размещении кого-либо в закрытом психиатрическом учреждении против его воли).Консерватор должен подавать отчеты в суд один раз в год.

Консерватор по имуществу, консерватор по финансам: Консерватор, который занимается финансовыми и юридическими делами консерватора. Консерватор имеет право собирать все активы консерватора, оплачивать счета, делать инвестиции и т. Д. Консерватор должен добиваться судебного надзора за крупными сделками, такими как покупка или продажа собственности, заимствование денег или дарение активов. Консерватор должен предоставлять суду финансовый отчет обо всех расходах один раз в год.

LPS Conservatorship (Закон Лантермана-Петриса-Шорта): Эта форма опекунства предназначена для человека, который оказался «инвалидом» и может быть использован для принудительного помещения его / ее в психиатрическую лечебницу. Он предназначен для людей с серьезными психическими расстройствами, хронического алкоголизма или злоупотребления наркотиками. Попечительство LPS, в отличие от опекунства по завещанию, должно быть инициировано правительством округа — супруга или другой родственник не может подать прошение на опекунство LPS.

Ресурсы

Альянс семейных опекунов
Национальный центр опеки
(415) 434-3388 | (800) 445-8106
Веб-сайт: www.caregiver.org
Эл. Почта: [email protected]
FCA CareNav: https://fca.cacrc.org/login
Государственные услуги: https: // www. caregiver.org/connecting-caregivers/services-by-state/

Family Caregiver Alliance (FCA) стремится улучшить качество жизни лиц, осуществляющих уход, посредством образования, услуг, исследований и защиты.Через свой Национальный центр по уходу FCA предлагает информацию по текущим социальным, государственной политике и вопросам ухода и оказывает помощь в разработке государственных и частных программ для лиц, осуществляющих уход. Для жителей большей части района залива Сан-Франциско FCA предоставляет услуги прямой поддержки лицам, ухаживающим за людьми с болезнью Альцгеймера, инсультом, черепно-мозговой травмой, болезнью Паркинсона и другими тяжелыми заболеваниями, поражающими взрослых.

Другие организации и ссылки

Коллегия адвокатов штата Калифорния
www.calbar.ca.gov

Адвокаты Калифорнии за реформу домов престарелых (CANHR)
www.canhr.org
CANHR обеспечивает защиту интересов, обучение потребителей и правовую информацию по всей Калифорнии по вопросам, связанным с домами престарелых.

Nolo
www.nolo.com
Юридическое издательство самопомощи, публикует материалы об опекунстве и попечительстве, а также о многих других проблемах, влияющих на лиц, осуществляющих уход.

---

Этот информационный бюллетень подготовлен Family Caregiver Alliance.© 2012 Альянс семейных опекунов. Все права защищены.

Процедура опеки над взрослыми — 2. До суда

Темы на этой странице

Общие

Установление опеки — это официальный публичный юридический процесс. Он инициируется, когда кто-то подает в окружной суд Мэриленда прошение о назначении опекуном «предполагаемого инвалида». Обратите внимание, что инвалид всегда является «предполагаемым» инвалидом до тех пор, пока этот человек не будет признан судом инвалидом на основании компетентных медицинских свидетельств, письменных показаний под присягой или мнений.До этого определения предполагается, что человек дееспособен. Если суд определяет, что лицо является инвалидом, суд назначает кого-либо, чаще всего заинтересованного лица, в качестве опекуна и издает приказ, устанавливающий условия назначения.

Кто может подавать?

Любой, кто обращается в суд с ходатайством об опеке («Истец»), должен быть заинтересованным лицом, как это определено в законе. Узнай больше о желающих.

Прочтите закон: Md.Кодекс, имущество и трасты Статья § 13-101

Прочтите правила: Md. Rule 10-103

Заведение

Вы должны подать ходатайство в окружной суд округа, где проживает предполагаемый инвалид. В качестве альтернативы ходатайство об опеке над лицом может быть подано в округе, в котором предполагаемый инвалид госпитализирован, или, в случае предполагаемого инвалида-нерезидента, где он или она находится.

Ходатайство об опеке над имуществом инвалида, не проживающего в Мэриленде, может быть подано в округе, в котором может быть подано прошение об опеке над лицом, или в округе, где находится какая-либо часть имущества предполагаемого инвалида. расположен.

Опекунство над личностью и имуществом часто запрашивается в одном ходатайстве, но это не обязательно.

Прочтите правила: Md. Rules 10-201 и 10-301

Содержание петиции

Правила Мэриленда содержат подробные инструкции относительно того, что должно быть включено в петицию, а судебные формы доступны на веб-сайте судов Мэриленда.

Ходатайство должно содержать подробную информацию о заявителе, предполагаемом инвалиде и всех других заинтересованных лицах.«Истец» — это лицо, обращающееся в суд с просьбой назначить опекуна предполагаемому инвалиду. «Предполагаемый инвалид» — это лицо, в отношении которого вы просите суд назначить опекуна для управления его личными и / или финансовыми делами. Закон конкретно определяет «заинтересованное лицо», а не только лицо, заинтересованное в процедуре опеки.

В ходатайстве также обычно должны быть указаны:

1. описание характера инвалидности,
2. , как это влияет на способность предполагаемого инвалида функционировать, и
3. , почему следует назначать опекуна.

Правила штата Мэриленд требуют, чтобы истец приводил подробные примеры, подтверждающие каждый элемент доказательства, необходимый для установления опекуна лица или имущества. Например, в петиции о назначении опекуна заявителю необходимо указать факты, демонстрирующие неспособность предполагаемого инвалида принимать или сообщать об ответственных решениях, касающихся его или ее личности. Если испрашивается опекунство над имуществом, требуются конкретные примеры неспособности предполагаемого инвалида эффективно управлять своим имуществом и делами.Истец должен рассмотреть менее ограничительные альтернативы, в том числе описать менее ограничительные альтернативы, которые были предприняты и потерпели неудачу.

Хотя это специально не требуется по правилам, для истца может быть хорошей идеей включить подробную историю событий, приведших к решению истца подать ходатайство об опеке. Петиция должна «рассказывать историю». Это особенно верно, когда есть сложные обстоятельства, повлекшие за собой подачу петиции, такие как серьезные медицинские проблемы, семейные разногласия или если ожидается, что дело будет оспорено.Предоставление подробной истории может подготовить почву для суда, а также может защитить истца от обвинений в недобросовестном ведении дела. Эта стратегия также может в конечном итоге помочь истцу в возмещении его или ее судебных издержек из опекунского имущества.

В любом ходатайстве должно также указываться, был ли назначен опекун или попечитель для предполагаемого инвалида в другом судебном разбирательстве или существует документ, который назначает опекуна.Если инвалида представляет поверенный, имя и адрес этого поверенного должны быть указаны в ходатайстве. В противном случае заявитель должен подать ходатайство с просьбой о назначении судом адвоката для представления предполагаемого инвалида в процессе опеки.

Если испрашивается опекунство над имуществом, ходатайство должно включать описание активов предполагаемого инвалида, включая текущую стоимость этих активов.

Прочтите правило: Md.Правила 10-112, 10-201, 10-301

Свидетельства о нетрудоспособности

К ходатайству должны прилагаться два сертификата от медицинских работников, которые обследовали или оценивали предполагаемого инвалида, подтверждающие, что предполагаемый инвалид фактически является инвалидом и нуждается в опеке. Сертификаты можно получить по адресу:

1. Два лицензированных врача; ИЛИ
2. Один лицензированный врач И
   • Один лицензированный психолог;
   • Один лицензированный сертифицированный социальный работник — клинический; или
   • Одна практикующая медсестра.

В каждом сертификате должно быть указано:

1. имя, адрес и квалификация лица, проводившего экзамен или оценку
2. краткая история связи этого человека с предполагаемым инвалидом
3. дата последнего обследования или оценки инвалида; и,
4. мнение лица относительно:
   1. причина, характер, степень и вероятная продолжительность инвалидности
   2. , требуется ли стационарный уход, и
   3. , обладает ли инвалид достаточными умственными способностями, чтобы понимать характер и давать согласие на назначение опекуна.

По крайней мере, один экзамен или оценка должны быть проведены в течение 21 дня до даты подачи ходатайства. На веб-сайте судов Мэриленда есть отдельная форма для сертификатов от врача, психолога и лицензированного сертифицированного социального работника-клинического.

Эти справки принимаются в качестве доказательства инвалидности на слушании по опеке без присутствия или показаний лечащего врача, психолога или социального работника, если только заинтересованная сторона не подает прошение о даче показаний в суде.Эти справки часто являются единственным доказательством инвалидности, на основании которого суд принимает решение о назначении опекуна. Если вы не можете провести обследование инвалида, потому что он находится под контролем лица, отказавшегося разрешить обследование, существует процедура, позволяющая суд назначить обследование.

Ознакомьтесь с правилами: Md. Rules 10-202; 10-205 (б)

Ознакомьтесь с законом: Md. Code, Estates and Trusts § 13-705

Показать причину Порядок

После подачи ходатайства суд подпишет постановление, называемое «постановление о предъявлении доказательств», требующее от предполагаемого инвалида через его или ее адвоката и любое другое заинтересованное лицо или агентство ответить на ходатайство об опеке в течение определенный период времени, обычно 20 дней с даты предоставления им копии Приказа.В постановлении о предъявлении иска также будет установлена ​​дата и время судебного слушания по ходатайству об опеке.

Истец несет ответственность за то, чтобы инвалиду, его или ее адвокату и всем заинтересованным лицам была вручена копия приказа о предъявлении иска в течение времени, указанного судом в постановлении о предъявлении иска. Копия ходатайства об опеке, справки от врача и другие необходимые документы также должны быть поданы вместе с копией постановления о предъявлении иска.

Прочтите правило: Md.Правила 10-104, 10-203 и 10-302

Назначение советника

После подачи ходатайства об опеке над лицом и / или имуществом предполагаемого инвалида суд назначает инвалиду адвоката, которого еще не представляет адвокат по их собственному выбору. Это необходимо для обеспечения того, чтобы права предполагаемого инвалида на надлежащую правовую процедуру не были нарушены во время процедуры опеки, особенно потому, что предполагаемый инвалид сталкивается с серьезной и, как правило, безвозвратной утратой своих основных прав и свобод.Узнайте больше о роли и ответственности назначенного адвоката.

Ознакомьтесь с Кодексом: Кодекс штата Мэриленд, Имущество и трасты, статьи § 13-211 и § 13-705

Прочтите правило: Md. Rule 10-106, Руководство Мэриленда для адвокатов, представляющих несовершеннолетних и предполагаемых инвалидов в разбирательствах по опекунству

Заявление до слушания

Суд может издать приказ, предписывающий сторонам, заинтересованным лицам, которые ответили на ходатайство, или указание причины подать краткое заявление перед слушанием.Это заявление перед слушанием ограничено следующими темами:

1. Посещение слушания предполагаемым инвалидом — Будет ли предполагаемый инвалид присутствовать на слушании лично или с дистанционным электронным участием. Требуются ли специальные приспособления для облегчения присутствия на слушаниях? Если предполагаемый инвалид не присутствует на слушании, то почему бы и нет? Обратите внимание, что ответы на эти вопросы являются предметом тайны адвокат-клиент.
2. Суд присяжных — Отказывается ли предполагаемый инвалид от права на суд присяжных?
3. Условия и ограничения — Есть ли условие или ограничение по какому-либо вопросу? Оговорка — это соглашение между сторонами относительно определенных фактов или вопросов.
4. Позиции сторон — Какова позиция стороны или заинтересованного лица:
   1. необходимость в опеке;
   2. менее ограничительные альтернативы опеке или ограничения полномочий, предоставляемых опекуну;
   3. обозначение предлагаемого опекуна и любые вопросы, связанные с предлагаемым назначением;
   4. личность любого заинтересованного лица, ранее не указанного в ходатайстве или документе, поданном в иске, отношения этого лица с предполагаемым инвалидом, а также любые вопросы, связанные с назначением или оказанием услуг заинтересованному лицу,
   5. описание, местонахождение и стоимость любого имущества, включая любое имущество, ранее не указанное в ходатайстве или документе, поданном в иске; и
   6. показаний экспертов.
5. Проблемы с графиком — Есть ли какие-либо особые проблемы с графиком, кроме тех, которые связаны с ускоренным слушанием в связи с лечением (это регулируется Правилом 10-201 (f))?
6. Существующие документы — Есть ли доверенность, предварительное распоряжение о медицинском обслуживании или другой аналогичный документ?
7. Посредничество — Будет ли посредничество полезным? Если да, то какие вопросы следует включить в посредничество?
8. Независимый следователь — Следует ли назначить независимого следователя? Если да, то с какой целью? (См. Ниже информацию о назначении независимого следователя.)

В постановлении суда будет указана дата, к которой предварительное заявление должно быть подано в суд.

Настоящее правило: Md. Rule10-106.1

Назначение следователя

Суд может назначить независимого следователя для расследования обстоятельств дела и представления отчета суду. Этот следователь не является адвокатом инвалида или какой-либо другой стороной судебного разбирательства. Гонорар назначенного судом следователя уплачивается из опеки или иным образом в соответствии с решением суда.

Прочтите правило: Md. Rule 10-106.2

опекунств | Клерк округа Полк, Флорида

Опека — это правовая договоренность, согласно которой лицо (опекун) имеет законное право и обязанность заботиться о другом (подопечном) и его или ее имуществе. Опекун человека принимает решения и принимает меры в отношении личного ухода за подопечным. Опекун имущества управляет имуществом и активами подопечного. Опекун должен быть представлен поверенным.

Установление опеки

Опека устанавливается, когда человек не может законно действовать от своего имени.Это может быть связано с несовершеннолетием (он или она не достигли совершеннолетия) или с умственной и / или физической недееспособностью. Компетентный взрослый также может ходатайствовать перед судом о назначении для себя добровольного опекуна.

Меньшинство

Опека должна быть установлена ​​в отношении имущества несовершеннолетнего ребенка, когда несовершеннолетнему должна быть выплачена сумма более 50 000 долларов. Суд также может назначить опекуна до утверждения урегулирования иска на сумму более 15 000 долларов. Это может происходить в результате наследования или урегулирования судебного иска.Опекунство над несовершеннолетним ребенком может потребоваться, если оба биологических родителя умерли, стали недееспособными или недоступны.

Недееспособность

Опекунство над предполагаемым недееспособным лицом начинается с подачи петиции для определения дееспособности и ходатайства о назначении опекуна в Департамент по делам наследства клерка. Предлагаемый опекун должен быть представлен поверенным.

Предполагаемому недееспособному лицу («лицо») и его ближайшим родственникам будет вручено уведомление и копия постановления суда о назначении экзаменационной комиссии и назначении слушания.Для представления лица на слушании будет назначен поверенный. После допроса каждый член экзаменационной комиссии представляет в суд свой отчет. На слушании суд вынесет определение относительно дееспособности лица и, при необходимости, назначит опекуна.

Добровольно

Лицо может добровольно обратиться в суд с ходатайством о назначении опекуна его или ее собственности, если, несмотря на умственную дееспособность, он или она не в состоянии заботиться о своем имуществе, опекать его и управлять им по причине возраста или физического состояния. немощь.Требуется справка лицензированного врача, подтверждающая, что он или она осмотрели человека и что это лицо компетентно понимать характер опеки и делегирования ему полномочий.

Сообщить о мошенничестве при опекунстве

О мошенничестве или растрате финансовых средств или активов опекунства можно сообщить в отдел генерального инспектора клерка. Посетите нашу страницу Генерального инспектора для получения дополнительной информации.

Адвокат по вопросам опеки в Мэриленде | Законные опекуны и палаты

Кто-то может захотеть стать опекуном в Мэриленде, потому что он знает члена семьи или друга, который не может самостоятельно принимать финансовые, юридические или медицинские решения.Они заинтересованы в том, чтобы заботиться о наилучших интересах своего любимого человека, и хотят помочь им взять на себя свои обязанности. В таком случае им было бы полезно найти опытного юриста по трастам и поместьям Мэриленда, чтобы обсудить их варианты и то, каковы должны быть их следующие шаги. En Español.

Получение опекунства в Мэриленде

Процесс подачи заявления на опекунство может быть сложным. Поскольку процедура опеки существенно ограничивает права человека, суды очень серьезно относятся к этому процессу.Это также может быть дорогостоящим и трудоемким. Для опеки над взрослыми в Мэриленде требуется подача ходатайства в суд о назначении либо опекуном лица, либо опекуном собственности, либо и тем, и другим. Заявитель предоставляет медицинские справки с описанием предполагаемой нетрудоспособности. Недееспособному взрослому, называемому палатой, назначается адвокат. Адвокат подопечного встречается со взрослым, чтобы определить, соглашается ли подопечный на опекунство или возражает против опеки. Если подопечное или другое заинтересованное лицо оспаривает опекунство, то будет назначено судебное разбирательство, чтобы определить, не хватает ли подопечному вместимости и является ли податель петиции лучшим человеком для обслуживания.

Это может занять несколько месяцев и часто требует постоянного надзора суда после назначения. Когда вы подаете прошение об опеке над несовершеннолетним, вам не нужно доказывать недееспособность, но другие части процесса подачи ходатайства аналогичны. Точно так же ходатайство об опеке над несовершеннолетним также может быть очень долгим и сложным процессом. На протяжении всего этого процесса необходимо учитывать множество факторов и составлять документы — наем адвоката по опеке из Мэриленда снизит это бремя.

Трудности в процессе

Это зависит от типа опеки, которую вы запрашиваете. Суды Мэриленда очень серьезно отнесутся к опеке над несовершеннолетними, чтобы определить, является ли лицо, подавшее ходатайство, лучшим лицом, которое может выступать в качестве опекуна ребенка. Что касается опеки над нетрудоспособными взрослыми, судьи очень серьезно относятся к их вмешательству, чтобы ограничить возможность взрослого принимать свои собственные решения по финансовым, юридическим и медицинским вопросам.

Если все заинтересованные лица, включая предполагаемого нетрудоспособного взрослого, согласятся на опеку, процесс может быть проще.Однако в случае оспаривания опекунства может быть сложно получить постановление суда о назначении опекуна либо лица, либо имущества. В случае оспаривания опекунства наличие рядом с вами опытного доверительного поверенного в Мэриленде поможет прояснить некоторые вопросы и / или опасения.

Подача петиции и судебные слушания

Перед слушанием дела в суде Мэриленда опекунство инициируется путем подачи ходатайства, содержащего все подробности дела, такие как имя, адрес, возраст и номер телефона предполагаемого нетрудоспособного взрослого, а также имя, адрес, телефон номер и родство заявителя с подопечным.Он также включает краткое описание инвалидности или недееспособности предполагаемого нетрудоспособного взрослого и любое назначение опекуна предполагаемым недееспособным взрослым до подачи ходатайства. В ходатайстве также будут указаны имена и адреса всех заинтересованных лиц по делу, которые обычно являются синонимами потенциальных наследников предполагаемого нетрудоспособного взрослого.

К ходатайству также прилагаются справки врача. Обычно врачу необходимо провести надлежащее обследование предполагаемого нетрудоспособного взрослого.Эта информация прилагается к состязательным бумагам.

Первоначальное судебное слушание обычно заключается в назначении адвоката для предполагаемого недееспособного взрослого, чтобы понять чрезвычайный характер петиции и сделать первые выводы о том, были ли соблюдены требования к подаче, чтобы ходатайство могло быть продолжено. В случае, если опекунство не оспаривается, суд может назначить опекуна на первом слушании.

Как может помочь адвокат по опеке штата Мэриленд

Есть много преимуществ в найме адвоката, который поможет вам в рассмотрении вашего дела об опеке.Поверенный по трастам и имуществу Мэриленда может помочь вам с подготовкой петиции и приложений для начала судебного процесса по назначению вас опекуном. Затем адвокат продолжит представлять вас на слушаниях и судебном разбирательстве, если потребуется, собирая доказательства, помогая вам нанять свидетелей-экспертов и готовясь к судебному разбирательству.

После того, как вы назначены, поверенный по трастам и имуществу в Мэриленде может помочь вам, посоветовав вам относительно ваших обязанностей в качестве опекуна, независимо от того, назначен ли вы опекуном лица или опекуном собственности.Если вы назначены опекуном собственности, адвокат может продолжать оказывать вам помощь, помогая вам подготовить инвентарный список активов и ежегодную отчетность, требуемую судом.

Суд по наследственным делам — Информация об опеке над взрослыми

ИНФОРМАЦИЯ О ОПЕКЕ

---

► УВЕДОМЛЕНИЕ: ПРОБАСНЫЙ СУД НЕ ПРЕДОСТАВЛЯЕТ ТРАНСПОРТ ДЛЯ ЗАПЛАНИРОВАННЫХ ЛИЦ ДЛЯ ЗАПЛАНИРОВАННЫХ СЛУШАНИЙ.ЗАЯВИТЕЛИ И / ИЛИ ОПЕКУН / КОНСЕРВАТОР ДОЛЖНЫ СОЗДАТЬ ДАННЫЕ МЕРОПРИЯТИЯ НЕПОСРЕДСТВЕННО С ОБЩЕСТВЕННЫМИ ТРАНСПОРТНЫМИ ОРГАНИЗАЦИЯМИ (SMART, MEDSTAR, ETC.)

---

Опекун — это лицо, которому предоставлены полномочия суда по наследственным делам, чтобы нести ответственность за личное и физическое благополучие взрослого, которое называется недееспособным лицом (LII). Опекун имеет те же полномочия и обязанности по отношению к LII, что и родители по отношению к своим детям. Предполагаемый опекун может быть назначен посредством петиции (поданной в суд по наследственным делам) или может быть назван в завещании.

Опекун необходим, когда человеку не хватает понимания или способности принимать или сообщать информированные решения о своем личном благополучии из-за ухудшения по одной из следующих причин:

• Психическое заболевание
• Физическая инвалидность
• Умственная отсталость
• Хроническое употребление наркотиков
• Физическое заболевание
• Хроническая интоксикация

Лица, которые могут подать прошение в суд об опеке, включают предполагаемый LII или любое лицо, которое заинтересовано в благополучии предполагаемого LII.

Опекунство в отношении предполагаемого LII может быть инициировано в суде по наследственным делам округа Макомб, если предполагаемый LII проживает или присутствует в округе Макомб.

Информация для подачи в суд по наследственным делам

• Суд по наследственным делам округа Макомб: 40 North Main Street, 5th Floor Mount Clemens, Michigan 48043
• Ходатайства и другие формы доступны на сайте суда. ( пакетов суда по наследственным делам ) или на стойке в суде по наследственным делам.
• Есть 175 долларов.00 пошлина за регистрацию опекунства.
• Офис открыт с понедельника по пятницу с 8:00 до 16:30.
• Ходатайства должны быть поданы до 16:00. для обработки в тот же день

После подачи заявления об опеке

• Дата слушания будет назначена примерно через 5 недель.
• Заявитель (лицо, подписывающее петицию) должен вручить Уведомление о слушании и копию петиции предполагаемому LII и всем другим заинтересованным лицам.
• Истец должен подать в суд Свидетельство о вручении петиции и Уведомление о слушании до слушания (желательно подать за 7 дней до слушания) .
• Дело может быть прекращено и / или отложено, если надлежащие лица не были доставлены или если Доказательство оказания услуги не было подано.
• Будет назначен Guardian Ad Litem для защиты интересов предполагаемого LII.
• Суд назначит юрисконсульта, если Guardian Ad Litem определит, что это отвечает интересам предполагаемого LII или если предполагаемый LII желает оспорить ходатайство, ограничить полномочия Хранителя или возражать против того, чтобы конкретное лицо было назначено Опекуном.
• Суд проведет слушание, чтобы определить, отвечает ли назначение опекуна или ограниченного опекуна наилучшим интересам человека. Заявитель должен присутствовать, если иное не предписано судом.
• Суд назначит опекуна и / или ограниченного опекуна только в той степени, в которой это необходимо, и только в том случае, если он убедится, что такое назначение будет служить наилучшим интересам человека.
• Опекун и / или ограниченный опекун должен подать Acceptance of Appointment или залог, как того требует суд.
• Опекун и / или ограниченный опекун не могут действовать до тех пор, пока суд не выдаст доверенность и / или опекунство.

В случае возникновения чрезвычайной ситуации суд может назначить временного опекуна на слушании после более короткого, чем обычно требуется, уведомления.

Guardian Ad Litem

• Опекун ad litem, назначенный для физического лица, имеет следующие обязанности:
  • Посетите человека по его или ее месту жительства.
  • Объясните характер, цель и правовые последствия предлагаемого назначения.
  • Объясните процедуру слушания и права человека, включая право присутствовать на слушании, чтобы оспорить ходатайство или возражать против конкретного человека.
  • Сообщите физическому лицу имя каждого человека, ищущего встречи.
  • Определить, есть ли подходящие альтернативы
  • Подтвердить суду, что Guardian Ad Litem выполнила требуемые обязанности.

Ниже приводится контакт с судом, который будет иметь опекун после назначения:

• Должен подавать письменный отчет в суд не реже одного раза в год в течение 56 дней после годовщины принятия приказа о назначении опекуна .
• Необходимо использовать форму Годовой отчет опекуна о состоянии недееспособного лица (PC 634).
• Обязан вручить отчет по ЛИИ и всем другим заинтересованным лицам.
• Должен сотрудничать при пересмотре опеки в соответствии с требованиями закона или постановления суда (обычно через год после назначения и каждые три года после этого). Обзор может включать интервью и / или домашний визит.
• Может быть приостановлено и / или удалено из-за непредставления и / или предоставления годового отчета.

Обязанности опекуна

• Проконсультируйтесь с LII, прежде чем принимать какое-либо важное решение, влияющее на LII (если возможно значимое общение).
• Обеспечить корпус, комфорт и обслуживание ЛИИ, за исключением того, что:
  • Опекун не обязан по закону предоставлять LII за счет собственных денег опекуна; и
  • The Guardian не несет ответственности перед третьими лицами по причине «родительских» отношений за действия LII.
• При необходимости организовать обучение и обучение.
• Уход за одеждой, мебелью, транспортными средствами и другими личными вещами ЛИИ.
• При необходимости начать судебное разбирательство для защиты собственности LII.
• Дать согласие или одобрение, необходимое LII для получения медицинской или иной профессиональной помощи, совета, лечения или обслуживания.
• Сообщать не реже одного раза в год о состоянии LII
• Получение и расход

Прекращение опеки

• Когда человек больше не является недееспособным или не нуждается в защите.
• Когда физическое лицо переехало в другой штат и этому суду представлены доказательства полномочий из этого штата и квитанция о получении средств физического лица (если применимо) или
• После смерти человека.
• Следующие лица могут ходатайствовать о прекращении действия:
  • Любое заинтересованное лицо может подать петицию, включая LII.
  • В зависимости от обстоятельств подайте одно из следующих документов:
    • Ходатайство о прекращении или изменении опеки (PC 675).
    • LII не нуждается в судебной форме; достаточно простого письма.
    • Подтверждение полномочий от другого государства; или
    • Доказательство смерти.
  • Плата в размере 20 долларов США за подачу петиции требуется для всех, кроме LII.
  • Судебное заседание будет назначено для рассмотрения всех ходатайств.

ФОРМЫ, НЕОБХОДИМЫЕ ДЛЯ ОТКРЫТИЯ ФАЙЛА ОПЕКЦИИ

Инструкция о назначении опеки

PC 666 — Что необходимо знать перед подачей петиции о назначении опекуна для недееспособного лица

PC 625 — Ходатайство о назначении опекуном недееспособного лица

PC 630 — Отчет врача или специалиста по психическому здоровью

PC 562 — Уведомление о слушании

PC 626 — Уведомление о правах лица, заявившего о недееспособности

PC 564 — Подтверждение обслуживания

PC 631 — Постановление о назначении опекуна недееспособного лица

PC 632 — Приказ о назначении временного опекуна недееспособного лица

PC 571 — Принятие назначения

PC 1071 — Фидуциарное подтверждение личности

PC 634 — Годовой отчет опеки над состоянием недееспособного лица

ПОДАЧА ЗАЯВЛЕНИЯ О ОПЕКЕ / КОНСЕРВАТУРЕ ВЗРОСЛЫХ

При подаче ходатайства об опеке или попечительстве над взрослым требуется следующая информация:

• Текущее / недавнее письмо от взрослого врача с описанием состояния здоровья человека;
• Имена и адреса всех заинтересованных сторон;
• Сбор за регистрацию в размере 187 долларов.00. Этот сбор включает стоимость одного письма об опеке или попечительстве в размере 12 долларов США;
• Кроме того, после того, как вы открыли дело, вы должны вручить копии ходатайства и уведомления о слушании всем заинтересованным сторонам, включая палату, за четырнадцать (14) дней до даты слушания. Служба в отделении должна быть лично , НЕ по почте.

Затем вы должны подать Доказательство обслуживания, подтверждающее, что вы выполнили обслуживание.

GAL / REVIEW FEES

Мичиган принял ряд законов, касающихся опекунства и попечительства для взрослых.

Опекун ad Litem должен быть назначен судом при подаче петиции на опекуна и / или консерватора взрослого. The Guardian ad Litem должен лично посетить отделение и свяжется с заявителем или его адвокатом в течение нескольких дней, чтобы организовать посещение. Плата за эту услугу составляет , обычно попадает в диапазон от 150 до 650 долларов, выплачивается имуществом подопечного ( ПРИМЕЧАНИЕ: Для поместий, имеющих ликвидные активы, равные или превышающие 300000 долларов США, плата будет составлять либо 650 долларов, либо фактически разумный срок и расходы на опекуна ad litem, оплачиваемые имуществом.Если представлены фактическое время и сборы, размер гонорара должен соответствовать данным исследования экономической практики права штата Мичиган за 2014 год и подлежит рассмотрению / утверждению судом). ПОЖАЛУЙСТА, обсудите размер оплаты с Guardian ad Litem во время первого телефонного контакта.

Кроме того, каждое существующее опекунство для взрослых должно быть пересмотрено в течение одного (1) года, а затем каждые три (3) года. Лицо, назначенное для проведения проверки, свяжется с Опекуном, чтобы договориться о личном посещении подопечного.Опять же, плата за эту услугу будет оплачиваться имуществом подопечного.

Техасское попечительство: часто задаваемые вопросы (FAQ)

Что такое опека?

В случае, если человек становится недееспособным и может больше заботиться о себе или управлять своими финансовыми делами, суд может назначить законного представителя (опекуна), который возьмет на себя эти обязанности от имени недееспособного лица (также известного как «подопечный»). »). По сути, опека — это когда суд назначает законного представителя для управления финансовыми делами и / или повседневными потребностями подопечного.

Какие виды опеки существуют в Техасе ?

В Техасе существует два типа опеки: опека над поместьем и опека над лицом . Опекун поместья отвечает за управление имуществом и финансовыми делами подопечного. Опекун лица обычно отвечает за обеспечение ухода, надзора, питания, одежды и укрытия для недееспособного человека, а также может дать согласие на лечение от ее имени.Физическое лицо может быть назначено либо опекуном лица, либо опекуном имущества, либо и тем, и другим, в зависимости от потребностей недееспособного лица.

При каких обстоятельствах человек может быть назначен опекуном в Техасе?

Опекун назначается только в том случае, если суд признает лицо недееспособным. Закон штата Техас определяет «недееспособного человека» как:

(1) несовершеннолетний; или
(2) «взрослый человек, который в силу своего физического или психического состояния по существу не в состоянии обеспечить себя едой, одеждой или кровом, заботиться о собственном физическом здоровье человека или управлять своим собственным здоровьем». финансовые дела»; или
(3) «лицо, которому должен быть назначен опекун для получения причитающихся этому лицу средств из любого государственного источника.”

Поскольку назначение опекуна лишает подопечного очень многих прав, суды обычно стараются максимально ограничить опекунство и права, лишенные предложенного подопечного.

Кто может быть назначен опекуном?

Когда предлагаемая палата является взрослой, суды обычно отдают предпочтение лицам, заранее назначенным предлагаемой палатой (см. Ниже). Если такое назначение не сделано заранее, предпочтение отдается супругу (а) предлагаемого подопечного или, если супруга нет, предпочтение отдается ближайшим родственникам.

Закон штата Техас специально лишает права исполнять обязанности опекунов следующих лиц:

• несовершеннолетних;
• человека с заведомо плохим поведением;
• недееспособный;
• лицо, которое является стороной или чей родитель является стороной в судебном процессе, касающемся или влияющем на благополучие предлагаемого подопечного;
• физическое лицо, имеющее задолженность перед предлагаемым подопечным, за исключением случаев, когда это лицо уплачивает долг до назначения;
• лицо, заявляющее претензию, противоречащую предложенной палате;
• лицо, которое по неопытности, необразованности или по другой уважительной причине неспособно должным образом и осмотрительно управлять и контролировать подопечное или имение подопечного; или
• лицо, учреждение или корпорация, признанные судом непригодными.

Как назначается опекун?

Опекунство может быть инициировано двумя способами: суд может инициировать опекунство, если по вероятной причине установлено, что лицо недееспособно и не имеет опекуна; или, что чаще, человек может подать заявление в суд округа, в котором проживает опекун. Приложение должно соответствовать определенным законодательным требованиям. Если предлагаемое отделение является взрослым, штат Техас также требует текущих медицинских доказательств недееспособности предлагаемого отделения.Таким образом, к заявлению необходимо приложить справку о прохождении медицинского освидетельствования (CME). Многие суды Техаса, включая Суд по наследственным делам округа Трэвис в Остине, требуют, чтобы врач заполнил специальную форму CME.

Могу ли я назначить своего опекуна на случай, если мне когда-нибудь понадобится опекун?

Да. Физическое лицо может заранее назначить опекуна имущества и опекуна лица в случае недееспособности, заполнив Назначение опекуна заблаговременно. Хотя от судей не требуется соблюдать предварительное назначение, они придают ему значительный вес.Если назначение не сделано заранее, супруг (а) лица, а затем и ближайшие родственники имеют приоритет при назначении опекуном.

Как вы, возможно, уже догадались, процесс назначения опекуна может быть сложным. Если у вас есть дополнительные вопросы об опеке в Остине или окрестностях, свяжитесь со мной.

«Часто задаваемые вопросы о процессе завещания в Техасе Конец ДОМА? Что все это значит. » .