Хочу ребенка,но не люблю мужа
Хочу ребенка,но не …
23 ответа
Последний — Перейти
#1
#2
#3
#4
#5
Гость
да никуда она не уйдёт и не разведётся.Клму она нужна?Кто её содержать будет.Чего этот бред читать?
Он и сейчас гуляет, ежу понятно.
Жить с женой, которой от тебя только деньги нужны-какому мужчине нормальному такая жена нужна?
Каждый -********ц своему счастью.
Это про автора.
#6
лерокк
если вам нормально живется мужчиной,то в чем проблема?Родите от него и живите бок о бок рядом и не любите мужа дальше.Главное чтобы он против этого ребенка не был…либо второй вариант:развод и дальше уже одна будете тянуть двоих детей.Но оно вам надо?Сидите на попе ровно
#7
#8
Юлия
Здравствуйте. Хочется хотя бы выговориться, на душе тоска. Мне 33года, замужем 13 лет, есть сын 12 лет, хочу еще ребенка, но к мужу совершенно остыла, секс уже давно,как работа, просто потому,что надо мужу.
#9
#10
#11
#12
Раньше его измена вас не смущала, а тут вы резко вспомнили, что к нему нет доверия.
А то, что секс с ним наскучил — так это не у вас только такое.
#13
#14
#15
#16
Гость
Именно из-за таких советов мол живи для любви 80% разводов. Любовь в этой паре только началась, просто для местных клух если в пиsке не чешется то и не любовь это вовсе.
#17
#18
*-*
А я вам скажу — рожайте, сразу куча душевных метаний отвалятся сами собой)) Времени не будет на это.
Я как-то консервативна, считаю, что дети должны рождаться в браке и от одного мужчины. Тем более ничего криминального в вашем браке нет, по-моему у вас просто кризис среднего возраста….
#19
Гость
Это как Вы определили начало любви в этой паре?))) Начало любви после тр аханья разного рода бабья на стороне?)) Ну с Богом!
#20
#21
#22
Эксперты Woman.ru
Садовников Эрнест
Психолог….
103 ответа
- Ирина Костоглодова
Семейный психолог
7 ответов
Владимир Титаренко
Фитнес-нутрициолог
228 ответов
Мария Бурлакова
Психолог
358 ответов
Владимир Вайс
Неопсихолог
135 ответов
Басенкова Ольга
Психолог
37 ответов
Иванова Светлана
Коуч
91 ответ
Юрий Анатольевич Ионов
Психолог, Супервизор,.
..13 ответов
Анна Антончик
Женский психолог
231 ответ
- Никита Носов
Практикующий психолог
43 ответа
..#23
Юлия
Спасибо большое всем, кто отнесся с пониманием, кто дал совет. Для меня это очень важно, каждый совет по своему ценен, это как взгляд со стороны, посоветоваться и поделиться мне больше не с кем. Читая вас, еще раз переосмыслила свою проблему, надеюсь, приму правильное решение.
#23
Новые темы за месяц: 6 674 темы
Проблема с противоположным полом
4 ответа
Я влюбилась в персонажа из мультфильма и видеоигры
4 ответа
Все вокруг парочками , а я одна
14 ответов
Не могу ни с кем начать дружить или встречаться
8 ответов
Разведенная, цепляюсь за мужчин
5 ответов
Как вы считаетете жто нормально
25 ответов
Какие на самом деле влюбленный глаза? Каков на самом деле влюбленный взгляд?
13 ответов
Жить для себя
7 ответов
Давайте «хвастаться» каких вам женихов навязывали
11 ответов
Зачем скрывать цель знакомства за словом «отношения»?
5 ответов
Популярные темы за месяц: 173 837 тем
Деньги или любовь?
144 ответа
Как вы считаетете жто нормально
25 ответов
Жених обещал купить машину, но теперь не хочет
15 ответов
Все вокруг парочками , а я одна
14 ответов
Какие на самом деле влюбленный глаза? Каков на самом деле влюбленный взгляд?
13 ответов
Давайте «хвастаться» каких вам женихов навязывали
11 ответов
Не могу ни с кем начать дружить или встречаться
8 ответов
Прощай, мой когда-то объект сильной влюбленности
7 ответов
Жить для себя
7 ответов
Беременна от егора
7 ответов
Следующая тема
Раздражает болеющий муж
61 ответ
Предыдущая тема
частые командировки мужа
14 ответов
Я не люблю своего ребенка
Говорить о том, что материнство может не приносить радость, не принято, при этом многие женщины сталкиваются с послеродовой депрессией и эмоциональным выгоранием, воспитывают детей в одиночку и ощущают оторванность от внешнего мира.
Мы поговорили с героинями, не чувствующими себя счастливыми в роли матери и не испытывающими любви к своим детям.
«Я ненавижу материнство за необходимость постоянно жертвовать собой ради других»
История Марии
36 лет, живет в Петербурге, трое детей: старшему пять лет, средней три года, младшему один год
В шестнадцать лет Мария уехала от родителей в Москву. Поступив в университет, стала заниматься походами и активным отдыхом. В летнее время водила экскурсии по Соловкам. В остальное — путешествовала по разным странам. Так продлилось пятнадцать лет. И все это время о детях Мария вообще не думала. Но семь лет назад она решила остаться в Соловках на зиму — одна женщина предложила бесплатно пожить в ее доме, и Мария согласилась. Там же она познакомилась со своим будущим мужем, через четыре месяца они поженились, и Мария почти сразу забеременела. В то время она глубоко погрузилась в православие, поэтому у нее были мысли о семье и детях. Но при этом и брак, и первый ребенок, как сейчас понимает героиня, были необдуманными, стихийными событиями.
За два года до беременности у Марии была очень активная жизнь, она занималась йогой, спортом, плавала в проруби, каталась на лыжах. «Я была в отличной физической форме. Видимо, Господь мне дал эти два года отдушины. Сейчас я в ужасной форме, практически разваливаюсь», — рассказывает она.
После родов у Марии не было времени ни эйфорировать, ни депрессировать — она сразу вернулась к работе, начала заниматься переездом и другими делами. Депрессия накрыла ее позже — через полгода, когда она стала оставаться с ребенком одна: «Муж был с 7 утра до 8 вечера на работе, с одним выходным. Я сидела с ребенком целыми днями. Все мои бездетные подруги про меня благополучно забыли, будто я перестала существовать. И это было самое тяжелое: бесконечная рутина, колики у сына и плохой сон».
Муж по возможности всегда помогал — он, как говорит Мария, из помогающих мужей. Но все равно семья жила по традиционному распределению ролей: мужчина уходит на работу, женщина остается с детьми. «Всем кажется, что это норма, — говорит Мария.
— Мне постоянно говорили: «Да что ты жалуешься, сидишь дома с одним ребенком». На самом деле, это тяжело, потому что
По словам психолога, доулы и автора проекта «Бережно к себе» Дарьи Уткиной, стандарты и ожидания от мам в современном мире гораздо выше по сравнению с теми, что были в XX веке. Теперь им надо не только много стараться, но еще и ни в коем случае не переборщить в своем стремлении быть хорошей матерью в потоке интенсивного материнства. И быть только домохозяйкой уже недостаточно. При этом традиционных практик поддержки все меньше: во многих странах сады и няни стоят дорого, декреты короткие, а нормальный семейный доход должен складываться из двух зарплат. Часто еще происходит так, что бабушки и дедушки далеко, помощи нет, плюс город не предназначен для детей. «На фоне этого женщинам в XXI веке сложно не замечать, насколько драматически не совпадают ожидания от них и реальность.
Либо им приходится прикладывать слишком много сил, чтобы этим ожиданиям соответствовать», — объясняет Дарья.
«Современное материнство становится все более разнообразным, — говорит социолог Ольга Савинская. — С одной стороны, есть один тренд на модернизацию — стремление к равноправию, изменению сложившихся ролей в семье, ощущению трендов будущего. Но параллельно с этим продвигается консервативная идеология на сохранение традиций и устоев, успешно существовавших в прошлом. Люди, разделяющие консервативные устои, считают их проверенными временем и потому верными». Видя вокруг себя разные практики и ценности родительства, молодое поколение становится более рефлексивным: они все больше размышляют и делают выбор, как же выстраивать отношения с супругом и с ребенком. Поэтому вместо следования традициям они начинают идти по своему индивидуальному пути. Именно эта рефлексия подталкивает на публичные разговоры о том, что материнство — это не легко и просто, это адский труд. Женщины все больше говорят о том, что это физически тяжело: терпеть, не спать, быть начеку, оставаться всегда позитивно настроенной к маленькому человеку, который пока еще не умеет учитывать потребности матери и отца
Мысли о том, что Мария устала от материнства, окончательно пришли вместе с третьим ребенком.
За три дня до того, как узнать о беременности, она продала свою туристическую фирму. Оставшись без опоры и будучи физически истощенной, Мария стала задумываться об аборте, несмотря на свои религиозные убеждения. «Мы все бросили и улетели с семьей в Таиланд, потому что мне хотелось сбежать. Там уже у меня начался токсикоз, и я физически ощутила, что во мне ребенок. И, конечно, уже ни о каком аборте не могло быть и мысли». Мария вспоминает, что тогда чувствовала только растерянность и страх за будущее: «Думала, что я буду делать с тремя детьми?! Только на горизонте появился выход в люди, а тут опять эти тряпки и подгузники».
Свои эмоции Мария никогда не держит в себе. Она может отправить детей в другую комнату, если ей нужно заняться своими делами, может прикрикнуть. Муж осуждает ее: ему не нравится, что она может сидеть в телефоне, вместо того чтобы играть с детьми, он не приемлет, когда на детей поднимают голос. «Если я устала или мне нужно побыть одной, я могу это сказать даже в грубой форме.
В отличие от моего мужа — он терпит до последнего. Считает, что все для детей. А я нет: сначала сама поем, а потом их покормлю. Это мой клапан предохранения от выгорания. Я всех пошлю, если я хочу спать. Не буду с ними играть. Я не знаю, хорошо это или плохо. Но я довольно открыта в своих проявлениях, даже если этот вариант поведения в обществе не принят».
«Чаще всего с выгоранием сталкиваются мамы в западных странах, где есть индивидуализм, где женщины более независимы: США, Канада, европейские страны. В США больше всего матерей с выгоранием, — рассказывает психолог Алена Прихидько. — Конечно, когда женщина уставшая, в частности, от того что старается стремиться соответствовать стандартам хорошей матери и постоянно испытывает тревогу за своего ребенка, это ведет к тому, что мама оказывается на грани истощения. А когда ты истощена, очень сложно испытывать чувство любви».
Статистики по материнскому выгоранию в России нет. Но Дарья Уткина объясняет, что из 1,5 млн родов, которые происходят в стране ежегодно, примерно 300 тыс.
женщин сталкиваются с послеродовой депрессией. Еще примерно столько же, судя по первым исследованиям, испытывают симптомы посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) после родов. Еще часть из них экстремально устали и выгорели. Это не отдельные группы, многие сталкиваются со всем сразу, а кому‑то достается что‑то одно.
Марии сложно быть матерью, потому что дети не дают ей жить жизнью, к которой она привыкла и которая приносила ей удовольствие. Но при этом детей она в этом старается не винить. «Я люблю своих детей, но материнство ненавижу, — говорит Мария. — Дети умиляют меня своими мордашками, глупыми поступками и смешными шутками. Я ненавижу материнство как таковое — за необходимость постоянно жертвовать собой ради других».
«Мне ужасно надоело сидеть с ними дома, играть в эти дурацкие игры, убирать за ними. Быт тоже играет в этом большую роль, потому что бесконечная уборка, которая не имеет никакой благодарности или обратной связи, утомляет.
Ты все делаешь на автомате, как обслуживающий персонал своих детей.
Мне тяжело эмоционально включаться в них. Старший хочет мне что‑то рассказать, средняя хочет послушать, какая она красивая, младшему просто нужен физический контакт. И получается, что я задолбанная и затроганная ими постоянно».
Мария уверена, что легче ей не будет никогда. Возможно, станет проще, когда дети вырастут, но там появятся другие проблемы, например, финансовые. Все близкие говорили ей, что тяжело только до года, а потом постепенно становится легче. Но она этого не чувствует.
«Когда я говорю маме, что я ненавижу своих детей, она отвечает: «Маш, это твои дети. Все это пройдет, не думай об этом». Почему‑то к чувствам матерей у нас вот такое отношение. Все, ты родила — терпи. С тобой сидели, а теперь ты сиди».
Среди разного спектра эмоций, которые испытывают матери, ненависть заметнее всего. «У любой мамы есть установка, что она обязана постоянно чувствовать к детям любовь, — говорит Алена Прихидько. — И в первый раз, когда она испытывает чувство нелюбви, это событие становится для нее очень ярким и пугающим.
Она начинает долго его анализировать и в итоге может прийти к самым разным выводам. Например, думать, что она плохая мать».
«Сейчас я пытаюсь принять материнство, — говорит Мария. Осознать, что еще минимум пятнадцать лет они будут детьми. Я пытаюсь не запрещать себе чувствовать все эмоции, которые у меня возникают. Возможно, это поможет мне стать полноценной матерью, и я перестану убегать от своего материнства».
«Не нужно говорить мне, что это пройдет. У меня не проходит»
История Ольги
37 лет, живет в США, старшему сыну три года, младшему — один
«Когда женщины говорят, что им тяжело, это значит, что им тяжело. Не нужно говорить, что так у всех», — рассказывает Ольга, мама двоих мальчиков. Она родила первого сына в 34 года. У мальчика подозрение на синдром Аспергера (СА), который выражается в проблемах коммуникации и социального поведения, с сопутствующей дисфункцией сенсорной интеграции (это состояние, при котором сигналы, поступающие от разных органов чувств, не организуются в адекватную поведенческую реакцию.
— Прим. ред.). Он не чувствует голода до тех пор, пока у него не появятся боли в животе. Не понимает, когда хочет в туалет, боится громких звуков. Несмотря на то что он может разговаривать, свои желания и негативные чувства он выражает через истерику, агрессию или аутоагрессию (причинение психологического или физического вреда самому себе. — Прим. ред.).
До появления сына Ольга работала с детьми и знала, что это тяжело, что родительство — это определенные усилия и жертвы. Она понимала, что за воспитанием ребенка стоит титанический труд, но при этом дети ей нравились.
Сразу после родов Ольга не почувствовала эйфории, о которой рассказывают многие женщины: «У меня было только чувство облегчения, что это наконец-то закончилось. Не сказать, что роды были очень тяжелые. Я рожала дома с акушеркой. Но сам процесс был ужасен. И когда он родился, я выдохнула». В первые две недели у Ольги начались проблемы с грудным вскармливанием. Ребенок постоянно плакал и очень мало спал.
До семи месяцев она помнит только постоянный крик сына, других воспоминаний практически нет. Потом, когда малыш научился ползать, стало немного легче.
Одно из проявлений СА — отсутствие привязанности. «Тяжело воспитывать ребенка, который к тебе не привязан. Это очень большая проблема. Мой сын может убежать в любой момент, он может быть холоден и отстранен при общении со мной — не смотрит в глаза, не улыбается, не обнимает. До трех лет он очень много кричал. Все его эмоции выражались через ор. Представьте, что рядом с вами все время находится орущий человек. Он по-другому с вами не общается, только через ор. У нас в доме звенит стекло от его криков. С ним — как ни с какими другими — верна пословица: что посеешь, то и пожнешь. И сеять туда нужно много».
Были и светлые моменты, когда сын вел себя менее тревожно. Иногда это длилось по две-три недели. Тогда у Ольги и ее мужа просыпалась надежда, что все может наладиться. Но каждый раз все начиналось заново: «Это нахождение в постоянном рабстве.
Твоих потребностей вообще нет: ни поесть, ни в туалет сходить, ни поспать — все игнорируется в любое время дня и ночи».
Помощи у Ольги не было: до года она целыми днями сидела с сыном одна. Муж был днем на работе, бабушки и дедушки не помогали: «Вечерами, после работы муж подключался к заботе о сыне. Он сильно уставал, у него тоже началось выгорание. В результате у нас накапливалось раздражение друг на друга». Ольга старалась всячески успокаивать сына, но наступал момент, когда силы были на исходе. Тогда она просто уходила в другую комнату, чтобы выдохнуть самой, потом возвращалась и снова часами утешала младенца. Когда малыш научился ходить, Ольга стала закрываться в ванной с наушниками. Почти никто из близких не мог просто выслушать и поддержать ее, все пытались дать совет, настаивая на том, что «все скоро пройдет». Ольгу всегда это очень раздражало: «Не нужно говорить мне, что это пройдет. У меня не проходит. Да, становится в чем‑то легче, но в чем‑то тяжелее. В моем случае, чтобы что‑то изменилось к лучшему, нужен постоянный титанический труд.
Мне просто хочется, чтобы меня выслушали: без комментариев, оценки, советов».
Матери часто сталкиваются с обесцениванием своих переживаний. При этом от источника переживаний — ребенка, добиться эмпатии трудно. «Мамам необходимо научиться сочувствовать себе самостоятельно, — говорит Алена Прихидько. — Ждать сочувствия от детей нет смысла — они находятся совершенно на другом уровне развития и до определенного возраста не способны на это.
Важно давать себе понимание и поддержку. Можно заботиться о себе, разговаривая с собой так, как вы бы говорили с человеком, которого любите.
А может быть, даже подумать о том, что вместе с вами еще сотни тысяч мам также переживают такие же чувства и устают. В таких случаях нужны люди, которые могут выслушать, дать тепло и поддержку. Люди, которые помогут создать пространство, куда вы сможете вылить свою боль, и не будут осуждать».
Ольга вспоминает, что она была полна сил перед родами и в роль матери входила с хорошим психологическим ресурсом.
Но через несколько месяцев началось выгорание, а за ним послеродовая депрессия: «Я все держу в себе, пыталась работать с психологом, но, к сожалению, неудачно. И у меня злость выливается в аутоагрессию. Если я испытываю сильный стресс, то я начинаю вредить себе — могу расковырять пальцы до крови, например: это меня успокаивает. Руки резать не буду, конечно. Но какие‑то навязчивые движения меня успокаивают».
Когда малышу было два месяца, Ольга целовала его в щечку, а он начинал плакать из‑за этого. Со временем она поняла, что сына нельзя лишний раз обнять, потому что ему это неприятно. «Он нам не улыбался. Представьте, что в нашей жизни появился агрессор, как можно его полюбить?»
Все время Ольга внутренне боролась с собой, переживая постоянные эмоциональные качели — от жалости до ненависти: «Кажется, что вот-вот немножко себя дожму и точно его полюблю. Вроде держишься-держишься — и снова сваливаешься. Ругаешь себя за то, что ничего не получается». При этом Ольга ответственно относится к материнскими обязанностями: много времени тратит на занятия с сыном и воспитание, обходится без криков и наказаний.
Когда в семье Ольги родился младший сын, у старшего появилась ревность. Она боялась оставлять детей одних в комнате даже на пару минут, потому что знала, что старший сын может навредить младшему. Он мог подбежать и ударить малыша своей головой об его голову. «Мне сносило башню в такие моменты, я была готова просто сразу его придушить и выкинуть в окно», — рассказывает Ольга.
Практически у всех матерей есть установка, что детей нужно любить, объясняет Алена Прихидько. Мы живые люди, и у нас могут возникать самые разные эмоции по отношению к детям. Когда мамы начинают себя бичевать за негативные эмоции, они вступают в замкнутый круг: рассердилась на ребенка, отругала его, а потом себя за то, что плохая мать. «Любовь — это эмоция, все эмоции носят кратковременный характер, то есть они не могут длиться долго. Они длятся десятки секунд, а потом сменяют друг друга, — говорит Прихидько. — Любовь — такая же эмоция, как и стыд, радость, страх. И любить ребенка 100% времени невозможно.
Уставшей маме сложно испытывать чувство любви, потому что на фоне выгорания у нее возникают другие чувства. Когда ребенок — основная причина усталости, то по отношению к нему мама может испытывать совершенно разные эмоции, в том числе негативные». Например, как объясняет психолог, злость — это абсолютно нормальная негативная реакция матери в ситуации, когда ребенок не слушается, потому что его поведение создает препятствие для нее. Злость возникает тогда, когда мы хотим изменить то, как думает другой человек, и мы хотим, чтобы он начал думать по-другому. Если нас кто‑то не уважает, у нас возникает злость, потому что мы хотим изменить это. Вторая частая причина — несправедливость. И родители чувствуют несправедливость постоянно: они очень много делают для детей, а те не ценят этого и не отвечают взаимностью, потому что пока не способны на это.
Сейчас, спустя три года, Ольга признается, что смогла принять сына: «Мне очень помогла теория привязанности. У него даже поведение стало налаживаться понемногу.
От мужа можно уйти, с родителями можно не общаться, а от ребенка никуда не деться. Он уже родился, уже есть, даже если ты от него куда‑то ушла и отказалась (что я вообще себе не могу представить), то он все равно где‑то существует, и ты несешь эту ответственность. С мужем можно развестись и через пару лет уже не знать, где он и что он. С ребенком так не получится».
С теорией привязанности работают многие психологи, которые специализируются на проблемах материнства. Она сводится к тому, что взрослый полностью заботится о ребенке до тех пор, пока тот сам не сможет позаботиться о себе. Когда у взрослого возникает привязанность, он чувствует ответственность за ребенка — это помогает родителю не только ухаживать за ребенком и помогать ему, но и получать от этого процесса удовольствие. При этом привязанность не обязательно должна быть связана с любовью. Согласно этой теории, ребенок, получающий достаточное количество заботы от взрослого, быстрее становится самостоятельным.
На вопрос, любит ли Ольга сына, она честно отвечает: «В течение первых трех лет я искренне признавалась себе, что не любила сына.
Но я всегда хотела его любить.
Общалась с друзьями, спрашивала совет. Я поняла, что многие плывут в той же лодке, только не признаются в этом себе. В обществе не принято говорить о нелюбви родителей, особенно матери, к детям».
«Мне бы хотелось, чтобы общество, особенно в России, пересмотрело отношение к матерям и материнству, — говорит Ольга. — Это отношение «родила — сиди дома» чувствуется во всем. Не везде есть пеленальные столики, не везде есть места для ребенка, не везде тебе с детьми рады вообще. И фраза «у всех так» раздражает. Я помню, что мои подруги мне постоянно говорили: «Ну ты чего, дети — это же такая радость». А я думала, что со мной что‑то не так, что я такая ущербная. И получается, что общество порой забивает последний гвоздь в гробик. Я думаю, что смогла бы намного раньше принять сына, если бы в моем окружении было больше неравнодушных людей».
«В какие‑то моменты я просто хочу, чтобы ее не было»
История Анны (имя изменено по просьбе героини)
41 год, живет в Москве, двое детей: старшей дочери — пятнадцать лет, младшему сыну — два года
«Проблемы есть в любом материнстве, но когда ты выращиваешь ребенка без любви к нему — это тюрьма», — говорит Анна.
Она родила первую дочь в 26 лет — из‑за проблем с репродуктивным циклом женщина была уверена, что не сможет зачать ребенка без соответствующего лечения. Поэтому новость о беременности стала для нее неожиданностью.
«У меня сильно болел живот, я не могла носить сдавливающую одежду. И думала, что у меня опухоль или рак. В таком состоянии ужасного ужаса я пришла к врачу, и мне сказали, что у меня девятая неделя», — рассказывает женщина. Анна к тому моменту уже задумывалась о родительстве, хоть и не планировала стать матерью в ближайшее время. Но мыслей об аборте у нее не возникало — она знала, что в таком случае у нее слишком высок шанс остаться вовсе без детей.
С отцом ребенка на тот момент Анна рассталась. Он был младше, она не испытывала к нему серьезных чувств. Но после новости о беременности они сошлись, стали жить вместе и вскоре поженились. В то время Анна училась на вечерке в МГУ и бросать учебу ей не хотелось. На помощь пришла мама мужа — все основные обязанности по уходу за ребенком и по дому она взяла на себя.
Почти всю беременность Анна с мужем ждали мальчика — это показывали несколько УЗИ, сделанных в разных клиниках. Но на седьмом месяце они внезапно узнали, что будет девочка: «Кажется, я тогда неделю плакала. То есть да, я поняла, что у меня в животе живая здоровая девочка. Но я оплакивала своего мальчика. Это может казаться смешным, но в тот момент это была трагедия для моего сознания».
«Роды были очень непростые, — вспоминает Анна. — Врач хотела делать мне кесарево, хотя показаний для него не было. А я хотела родить сама. В итоге процесс все равно пошел не самым естественным путем. Я была одна, испугана, мне было больно: я лежала ночью под капельницей, а врач ушла спать. И когда она проснулась, у ребенка уже была гипоксия. Все сразу побежали, повезли меня в операционную, и врач по дороге приговаривала: «Ну вот, я же тебе говорила».
Из‑за осложнений Анна смогла увидеть дочь только через три дня после родов. На фоне всех остальных детей София (имя изменено) для Анны была самой красивой — у малышки были гладкая кожа и длинные ресницы.
Но ощущения близости женщина не почувствовала: «Казалось, что мне ее просто выдали. Очень хорошенького, симпатичного младенца. Но причем тут я, было непонятно. Между нами не было никакой связи и никакого ощущения, что я как‑то причастна к ее появлению».
После приезда домой чувство отчужденности к дочке только усилилось. По словам Анны, бабушка всю жизнь хотела дочку, и поэтому была безумно рада внучке. В какой‑то момент Анна почувствовала себя проводником, через которого София пришла в мир для бабушки и отца. Поскольку бабушка практически взяла на себя роль мамы, Анна смогла быстро вернуться в свою обычную жизнь — на учебу и работу, — не тратя много времени на уход за ребенком.
По словам Дарьи Уткиной, чувство отчужденности к ребенку у мамы может возникнуть по разным причинам. Самые частые из них: нежеланный ребенок или неожиданная беременность, беременность вследствие насилия, длительная разлука с ребенком, когда основным взрослым для него становится кто‑то другой, эмоциональное выгорание, сильная усталость, депрессия (не обязательно послеродовая).
Иногда чувство отчужденности к ребенку может быть проявлением чувства отчужденности по отношению вообще к любым близким. Чаще всего на формирование такого отношения влияют сразу несколько факторов, связанных как с эмоциональным состоянием мамы и ее опытом, так и с обстоятельствами, в которых она оказывается.
София росла очень высокочувствительной. Анна вспоминает, что когда дочь была ребенком, любая трудность сразу же вызывала у нее истерику. «Меня это раздражало до трясучки, до ненависти. Когда она без остановки истерически орала из‑за какой‑то мелочи, я кричала: «Уберите это от меня».
Когда София подросла, Анна начала понимать, что их с дочерью чувства взаимны: дочка тоже не давала ей столько тепла, сколько бабушке. Наблюдая за тем, как мама мужа относится к ребенку — с безусловной любовью и принятием, — и сравнивая это со своим отношением, Анна стала думать, что она плохая мать: «Я все время думала, что я мать-говно — и ребенок у меня поэтому такой истеричный. У меня постоянно возникали мысли, что я должна ее куда‑то отдать.
Думала, пускай бабушка ее удочерит, потому что я очень плохо с ней справляюсь. Я в ужасе, когда меня оставляют одну с ребенком».
«Я ее не люблю, мне с ней тяжело, неинтересно. В какие‑то моменты я просто хочу, чтобы ее не было. Она не приносит мне ничего хорошего, но при этом много чего у меня забирает», — говорит Анна.
Она признается, что бывали случаи, когда она хотела навредить дочери — накричать или отшлепать, при этом хорошо понимая, что это неприемлемые методы воспитания.
С ранних лет бабушка стала брать ребенка на каникулы в Молдавию, где у нее была дача. Анна любила это время и не страдала в разлуке с дочерью. Когда Софии исполнилось десять лет, родители развелись. «После развода у меня случилась настоящая депрессия, но к психиатрии было очень предвзятое отношение. Я думала, что справлюсь сама, но справлялась очень плохо», — рассказывает героиня. Бабушка тогда переехала в Крым, построила там дом и предложила забрать внучку на лето. Анна сразу согласилась, потому что была уверена, что бабушка в Крыму гораздо лучше мамы, которая борется с депрессией, и папы, который не может определиться, как ему жить дальше.
София уехала. Сначала на лето, а потом бабушка предложила ей остаться еще на пару месяцев теплой осени. В итоге наступила зима, София пошла в школу, потом записалась в художественную школу. Каждый раз, когда Анна спрашивала дочку, не хочет ли она вернуться домой, девочка отвечала, что еще немного побудет у бабушки. В итоге совместными обсуждениями было принято решение, что дочь будет приезжать в гости к Анне несколько раз в год.
«Это чувство отчуждения не проходит, и я не уверена, что когда‑нибудь пройдет. Моя дочь — неласковый, неэмпатичный ребенок. С возрастом все становится легче, просто потому что она становится более самостоятельной. С ней можно договориться, можно переключиться на какие‑то другие дела. Уже нет такой тотальной зависимости. Но любовь внезапно не возникнет», — говорит Анна. Она помнит и светлые моменты, проведенные с дочерью, когда ей казалось, что они становятся ближе. И моменты, когда Анна чувствовала любовь по отношению к дочери. Но, по ее словам, это чувство очень хрупкое.
И когда случается очередной конфликт, эмоциональные откаты происходят очень быстро.
В последний приезд дочери все так и произошло. Когда София приезжает в Москву, то живет с Анной, ее мужем и младшим братом, к которому она, по словам героини, ревнует. Однажды София захотела встретиться с папой, они с Анной договорились, что днем дочка делает дела по дому, а вечером поедет к папе. Но получилось так, что дома остались только одни ключи. Как только Анна сказала об этом дочери, та сразу заплакала, позвонила отцу и в истерике сказала, что мама запирает ее дома. Бывший муж позвонил Анне и пригрозил полицией, если та немедленно не выпустит ребенка из дома. «Меня всю трясло и колотило, я отпустила ее к папе. А через пару дней через бабушку я узнаю, что дочь собирается жить у отца», — рассказывает женщина.
После этой ситуации Анна написала пост в группе для матерей в фейсбуке с просьбой дать совет: что делать, когда отец ребенка угрожает полицией. Она подробно описала свою историю, и за 15 минут под постом появилось полсотни гневных комментариев о том, что Анна — отвратительная мать, а дочке очень не повезло.
Анна признается, что не чувствуют вины, хотя у нее есть ощущение, будто она должна была ее чувствовать: «Маму, которая отклоняется и не соответствует каким‑то традициям и нормам, будут осуждать. То, что я отдала дочь бабушке, автоматически делает меня монстром, а ее несчастным и бедным ребенком. Но если бы я выращивала ее самостоятельно, убивая свою и ее психику, это было бы правильно?»
«Женщины сожалеют о материнстве по-разному, — объясняет Дарья Уткина. — Довольно мало тех, кто испытывает только это чувство. Чаще это амбивалентные переживания: и сожаление, и любовь, и гнев, и радость. И именно с этим бывает тяжелее всего. Потому что многие считают, что материнство — это только счастье, а все остальные чувства испытывать странно и плохо».
Современным матерям очень важно знать, что злиться на ребенка или жалеть о том, что с появлением ребенка в жизни стало меньше свободы и больше обязанностей, — это нормально.
К младшему сыну у Анны совсем другие чувства.
При том что роды были гораздо сложнее, Анна потеряла много крови и попала в реанимацию. Но когда она увидела сына, то сразу почувствовала связь, которой не чувствовала со старшей дочерью: «Были совсем другие ощущения. Сразу появилась включенность: я знала, это мой ребенок, я его родила».
Сейчас Анна сожалеет, что не может испытывать к дочери тех же чувств. Переживает, что дочь не может быть с ней близка так же, как с бабушкой. Но она уверена, что выбрала лучший расклад для себя и для нее.
Анна считает, что включенность в ребенка — это залог счастливого материнства: «Когда она есть, даже если тебе тяжело, ты понимаешь, ради чего ты все это терпишь. А если включенности нет, то это каторга — тебе остается просто ждать, пока ребенок повзрослеет, уйдет во взрослую жизнь, и ты станешь свободна. И нет никаких гарантий, что эта включенность возникнет у каждой мамы. Это нарушение химии может появиться когда угодно. И непонятно, что делать мамам в таких ситуациях. Мне очень помогло знание теории привязанности и понимание, что ребенок таким будет не всегда, она повзрослеет и изменится.
И вообще понимание психологии детства и воспитания может помочь снизить уровень неблагоприятного взаимодействия с ребенком. Сейчас я знаю, как сделать наши отношения менее травмирующими и более приемлемыми, и я таким образом сама могу посеять почву для здорового развития своего ребенка».
Консультации для родителей от Care and Feeding.
Фотоиллюстрация Slate. Фото Повознюк/iStock/Getty Images Plus.Уход и кормление — это колонка Slate с советами родителям. Есть вопросы по уходу и кормлению? Отправьте его здесь или опубликуйте в группе Slate Parenting Facebook .
Уважаемый Care and Feeding,
com/_components/slate-paragraph/instances/cldqu9sv5000v3b6sh5q9s948@published»> Насколько вы ответственны за отношения вашего партнера с вашими детьми, когда вы знаете, что они все портят? «Боб» и я женаты уже 18 лет, у нас двое детей, 15 и 12 лет. Младший всегда был трудным ребенком, требующим тщательного воспитания, вмешательства, терапии, занятий и так далее. Они находятся в спектре и имеют СДВГ. Недавно они пришли ко мне, что они би и небинарны и хотят, чтобы их называли новым именем. Я принял эту просьбу и продолжаю поддерживать с ними близкие и доверительные отношения. Они хотели, чтобы я рассказал об этом Бобу от их имени, потому что боялись реакции Боба. Поэтому я попытался быть посредником, но Боб настоял на том, чтобы все, о чем дети хотели с ним поговорить, было адресовано ему. Я сказал хорошо, пусть 12 говорят сами за себя. Это не пошло хорошо. Боб отказывается использовать новое имя, предоставляя множество объяснений (вы можете изменить его, когда станете совершеннолетним, это сбивает с толку, мертвое имя не имеет пола и т.
д.) и пытается сделать так, чтобы это звучало как рациональный ответ. (он инженер, и многие его эмоциональные реакции сформулированы как «рациональные»). Боб и 12 сильно разозлились, 12 кричали и рыдали, что хотели, чтобы их слушали и уважали. После этого я сказал Бобу: «Ты можешь выбрать имя или завести с ними отношения». Мой самый большой страх в мире — это то, что мои дети не хотят со мной разговаривать, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы удержать их рядом и убедиться, что они знают, что могут доверять мне. Я сказал об этом Бобу, но я не думаю, что он понимает или согласен. Честно говоря, я думаю, что у Боба есть слепая сторона, когда дело доходит до человеческих отношений, включая отношения с нашими детьми. Он считает, что наши дети обязаны подчиняться ему, что он родитель, и они должны просто заткнуться и слушать. Сейчас он активно разрушает отношения с 12, и 12 обратился ко мне за помощью. Я абсолютно уверен, что Боб не прав, но я не знаю, могу ли я что-то с этим поделать, кроме того, что я уже сделал.
Я знаю, что мы никогда не должны ругать другого родителя с нашими детьми, но что, если они действительно облажались? Я не могу убедить Боба вести себя по-другому, я могу только сказать 12, что люблю и уважаю их и поддержу их. Я заверил их, что Боб любит их и всегда будет любить — и я в это верю, — но ясно, что он их не уважает, и 12 знает это и ненавидит его за это. Я так зол, что он может быть таким недальновидным и жестоким по отношению к ребенку, который пытается выяснить свою личность, что достаточно сложно, даже если их собственный отец не эгоистичный, упрямый осел. Пожалуйста помоги!
—В ярости и печали
Дорогой ФаС,
com/_components/slate-paragraph/instances/cldqu9t2200143b6sren7x8j0@published»> Я сочувствую тебе. И прежде чем я скажу то, что собираюсь сказать, я признаю, что редко даю этот совет, как известно постоянным читателям моей колонки. Я упоминаю об этом, чтобы подчеркнуть, что я не говорю это случайно или легко: вам нужно выйти из этого брака. Если ваш муж не может сделать правильный выбор, который вы ему жестко поставили, вам придется сделать выбор самостоятельно. Я понимаю, что вы находитесь в ужасном положении, если любите своего мужа — или даже если вы «всего лишь» хотите остаться с ним в браке по другим причинам (у людей есть множество других причин оставаться в браке). Но если благополучие ваших детей и ваши отношения с ними важны, нежелание или неспособность Боба любить их такими, какие они есть, приложить усилия, чтобы понять то, чего он не делает, и относиться к ним с уважением, в конечном итоге подорвет ваши отношения с ними: Они не смогут поверить, что вы их поддерживаете, если вы продолжите стоять рядом с ним.
Может быть, сообщить Бобу, что это будет толчком, который ему нужен, чтобы стать лучшим отцом (и лучшим человеком). Не возлагаю на это больших надежд, признаюсь. Но поскольку я лично был свидетелем (в моей большой семье и среди моих друзей, а также в семьях студентов, которых я преподавал и консультировал в течение трех десятилетий в качестве профессора колледжа), взрослые дети прекращали контакт с обоими своими родителями после того, как один из родителей был не желая противостоять другому — и, таким образом, полностью встать на защиту своего ребенка — я считаю, что стоит попробовать. Удачи тебе. я болею за тебя и для вашего 12-летнего ребенка.
Хотите совет по уходу и кормлению?
Задайте свои вопросы о воспитании детей и семейной жизни здесь .
Это анонимно! (Вопросы могут быть отредактированы для публикации.)
Уважаемый Care and Feeding,
До рождения моих детей у меня были нормальные отношения со свекровью. После рождения нашего первенца (сейчас ему 2 годика) мне показалось, что она не была такой теплой и дружелюбной, как была ко мне, но конкретных примеров этого у меня не было — просто больше чувства. Но потом, после того, как она осталась в нашем доме с нашим первым, когда родился второй, она сделала что-то ужасное.
Когда мы вернулись из больницы домой, я обняла свою малышку, которая быстро подбежала к свекрови и забралась к ней на колени.
Моя свекровь сказала ей что-то о том, что это нормально злиться на меня за то, что я ушла и вернулась с ребенком, и что она никогда не сделает с ней ничего подобного. Моя свекровь очень хорошо знала, что я боролась с тревогой по поводу того, что оставлю своего малыша, поэтому то, что она сказала, казалось мне особенно и невероятно жестоким, но я также осознавала, что я была после родов и поэтому чрезмерно чувствительна и эмоциональна, поэтому я отпусти ситуацию. Мой муж сказал мне что-то после того, как его мама ушла, сказав, что он знает, должно быть, тяжело это слышать, но «ты знаешь, что она не это имела в виду, она просто сказала какую-то глупость». Но с тех пор (прошло 8 недель) жестокость не прекращается. Она прокомментировала мое отсутствие душа/чистоты (когда она пришла пораньше на ужин до того, как мой муж вернулся домой на весь день), устроила нам несколько «особых ужинов», состоящих из продуктов, которые я либо ненавижу, либо на которые у меня аллергия (как и она сама).
знает), и критиковала меня каждый раз, когда я выходила из дома, чтобы сделать что-то одной, оставляя детей с мужем (обычно просто за продуктами или по другим делам, но один раз на педикюр и один раз на обед с другом) .
В эти выходные мы поехали в дом сестры моего мужа на небольшую встречу, и когда моя свекровь приехала, она была в машине, полной игрушек, детских книг, еды и закусок для малышей. У моей свекрови нет детей. Когда я спросил: «Что это такое?» она сказала, что не уверена, что я не забуду принести вещи, которые нужны нашему малышу, поскольку новый ребенок отнимает у меня так много времени и энергии. По ее словам, она не хотела, чтобы малыш чувствовал себя забытым. Это правда, что новый ребенок требует много внимания, но я не пренебрегаю своим вторым ребенком! Я собрала детей и сказала мужу, что хочу домой, что мы и сделали (но не раньше, чем я дала ему возможность остаться без меня и детей; я сказала ему, что если он хочет остаться, он может подвезти его обратно.
с его матерью, но у меня было это).
Так или иначе, он ушел со мной, и я, наконец, рассказал ему обо всех других «маленьких» вещах, которыми она занималась последние пару месяцев. Она была очень осторожна, когда отпускала свои неприятные комментарии, когда никого не было в пределах слышимости, так что он был в относительном неведении. Он сказал, что поговорит с ней, что он даст ей понять, что она не может больше так со мной разговаривать. Так он и сделал — он пошел к ней лично, один — но после этого он был явно расстроен и сказал мне, что мы на некоторое время возьмем перерыв от ее встреч и, пожалуйста, не отвечаем ни на какие звонки или сообщения от нее, а дайте ему знать, если она попытается связаться со мной. Он ничего не сказал мне о том, что произошло, но, должно быть, это было довольно неприятно, потому что они всегда были очень дружной семьей.
com/_components/slate-paragraph/instances/cldqu9tju001d3b6sg0k2ehff@published»> С тех пор она звонила или писала мне почти каждый день, иногда извиняясь, иногда сердито обвиняя меня в том, что я «забрал ее семью». Я знаю, что она обращается к моему мужу, по крайней мере, так же часто, но он не хочет говорить об этом. Мне нравится, что он решил противостоять ей и защитить меня, но я также беспокоюсь за него, потому что знаю, как это должно быть тяжело для него. Я связался с его сестрой, чтобы узнать, говорил ли он с ней об этом, и она сказала, что нет, но что их мать звонила ей, расстроенная, желая ее , чтобы заставить его снова поговорить с ней. Дело в том, что я не хотел вычеркнуть его мать из нашей жизни — я просто хотел, чтобы ее негативные комментарии прекратились. Я думаю, что она, должно быть, сказала что-то действительно ужасное, когда он разговаривал с ней, из-за чего он вообще перестал с ней разговаривать.
Как я могу заставить его поговорить со мной об этом? Я беспокоюсь, что это разъедает его.
— Strong Silent Type
Уважаемый SST,
Это день красной буквы в Care and Feeding (я думаю), потому что дважды подряд я собираюсь дать совет, который противоречит моему обычному совету: Когда кто-то не говорит о том, что они чувствуют, мой совет почти всегда говорят о том, что они чувствуют и что у них на уме .
Но не в этот раз. Я думаю, вам нужно оставить достаточно хорошо в покое.
Позвольте вашему мужу разобраться с этим. Я вижу, что вы испытываете беспокойство, может быть, даже чувство вины за то, как это вытряхнуло, но ваш муж сделал выбор, наверное, сложный для него, и он сделал его, потому что (держу пари) он что-то увидел в своей матери. которого он никогда не видел — или, может быть, только не позволял себе увидеть, — и это настолько обеспокоило его, что резко изменило природу их отношений. Позволь ему быть. Когда он будет готов поговорить с вами об этом, он это сделает. И, пожалуйста, не спрашивайте других, разговаривал ли он с их об этом. Это навязчиво. Все, что вам нужно сделать в этой ситуации, это полюбить его, поддержать в его решении… и заблокировать номер его матери в своем телефоне. (Вы не спрашивали, но я собираюсь сделать свой совет еще на шаг, потому что я думаю, что в конечном итоге он вам тоже понадобится. Не пытайтесь исправить это . Это не ваши отношения с исправить.)
Уважаемый Care and Feeding,
com/_components/slate-paragraph/instances/cldqu9tsw001k3b6sgg711bt9@published»> Когда мне было 17 лет, мой отчим, с которым я до этого момента не был близок, застукал меня за поцелуями с моей девушкой беспечный). Поскольку он знал, насколько гомофобной была моя мама, он сказал, что будет прикрывать меня, пока я не приму решение открыться ей. С тех пор у нас очень хорошие отношения. В колледже, когда у меня было несколько близких разговоров с мамой, он сменил тему или солгал ради меня. Я наконец признался своей маме, когда мне было 25, и все прошло плохо. Мой отчим подал на развод в течение недели. Я не разговаривала с мамой 9 лет. Сейчас я замужем, и у нас трое детей — четырехлетняя и двухлетняя близнецы. Моя жена выносила нашего первого ребенка, я вынашивал близнецов, у них один и тот же донор спермы, и каждый из нас официально усыновил ребенка (детей), которого не вынашивал.
Мой отчим сейчас живет рядом, и он замечательный дедушка. У него никогда не было собственных детей, и я был удивлен, насколько хорошо он ладил с маленькими детьми.
Мы с мамой получаем новости о жизни друг друга только потому, что мы обе разговариваем с моей сестрой. Недавно она сказала мне, что наша мама хотела извиниться передо мной, и после долгих колебаний я решил позвонить ей. Моя мама сказала мне, что ненавидит человека, которым она была тогда, и извинилась за свою гомофобию. Я был рад это слышать, хотя мне было больно узнать, что причина, по которой она пришла к такому выводу, заключалась в том, что она разговаривала с очень проницательным 15-летним трансгендерным сыном своей коллеги, что она действительно могла слышать ему а не родной дочери, которую она якобы горячо любила 24 года и потом назвала мерзостью.
com/_components/slate-paragraph/instances/cldqu9u0r001n3b6stfhddkak@published»> С тех пор мы с мамой несколько раз разговаривали, и я могу сказать, что она изменилась. Хотя она и раньше причиняла мне боль, я очень рад, что она вернулась в мою жизнь. Она хочет отношений с моими детьми. Она скоро приедет в город, где я живу, по работе, и хочет знать, сможет ли она увидеть своих внуков. Моя жена не считает это хорошей идеей, но говорит, что поддержит меня, что бы я ни решил. Моя мама уверяет меня каждый раз, когда мы разговариваем, что ее гомофобия осталась в прошлом. Но я чувствую противоречие, когда думаю о встрече детей с ней. Я знаю, как много для нее будет означать знакомство с ними, и я хочу дать ей шанс, но я не могу перестать беспокоиться, что все пойдет не так. Я хочу действовать медленно, и я понятия не имею, как это будет выглядеть. Любая помощь будет принята с благодарностью.—Осторожная дочь
com/_components/slate-paragraph/instances/cldqu9u1w001p3b6sb2uikikc@published»> Дорогая Осторожная, Я понимаю, правда. И я понимаю, откуда родом ваша жена (я был бы очень оберегающим, если бы родители обращались с моей супругой таким же образом в молодости). Но поскольку я верю, что люди могут измениться — если захотят, если будут над этим работать, — я с вами в том смысле, в каком она действительно есть. И я хочу мягко отметить, что, хотя я знаю, что это больно, что понадобился кто-то еще, чтобы помочь ей стать тем, кем она является сейчас, хотя теоретически это могла быть ее собственная тогдашняя 25-летняя дочь, она была в совсем другом положении. место, когда она столкнулась с сыном своей коллеги. Она пережила потерю дочери в результате собственного невежества и жестокости (и, возможно, варилась в этом все эти годы, не в силах придумать выход из этого), ей было 9 лет.
0003 готова получить то, что она не смогла/не захотела получить, когда вам было 25 лет, и наша культура изменилась (недостаточно, но достаточно, чтобы изменить ситуацию).
Конечно, вам следует действовать осторожно, но я думаю, что осторожность может включать личную встречу. На вашем месте я бы сначала встретился с ней наедине, возможно, за кофе. Прочувствуйте вещи. Доверьтесь своей интуиции. Если ваши инстинкты говорят вам, что вы можете доверять ей — по крайней мере, сделать первый шаг вперед — тогда пригласите ее домой. Познакомьте с ней своих детей. Посмотрите, как это происходит, прежде чем планировать дальнейшие визиты. Шаг за шагом, хорошо? Ради всех вас я очень надеюсь, что дела пойдут хорошо, если вы будете двигаться вперед медленно и осторожно. И имейте в виду, что решение, которое вы принимаете сейчас, не является бесповоротным. Если гомофобия вашей матери снова вспыхнет, вы можете передумать включать ее в жизнь вашей семьи.
(P.S. Оставьте вашего отчима вне уравнения, по крайней мере, на время. Это вносит еще один, слишком сложный элемент в нежные, хрупкие отношения, которые могут начаться на новых условиях между вами и вашей мамой.)
Наверстать упущенное по уходу и кормлению
• Если вы пропустили пятничную колонку, , прочитайте ее здесь .
• Обсудите эту колонку в группе Facebook Slate Parenting !
Уважаемый Care and Feeding,
Недавно мы переехали в другой штат, чтобы быть ближе к семье.
Моя 3-летняя дочь очень хорошо справилась с переездом — ей очень нравится новый дом. В течение первого месяца после нашего переезда, прежде чем мы смогли найти ей место на неполный рабочий день в местном детском саду, она оставалась с бабушкой и дедушкой в течение рабочего дня, но пару недель назад она начала ходить в детский сад два дня в неделю. До того, как мы переехали, она жила дома с няней, так что это ее первый опыт работы в детском саду. Сказать, что она плохо приспосабливается, это ничего не сказать. Она плачет накануне вечером, плачет, когда одевается, плачет по дороге в детский сад, плачет при высадке. Она по-прежнему ходит к бабушке и дедушке в другие дни недели, и она счастлива и взволнована поездкой туда.
Мы подумали, что детский сад будет для нее хорошей возможностью познакомиться с детьми ее возраста, поскольку мы не знаем здесь семей с детьми.
Мы также думали, что это поможет ей привыкнуть к занятиям в классе. Тем не менее, она совершенно несчастна в дни детского сада. Я знал, что будет адаптационный период, но я просто не знаю, как долго его давать (честно говоря, я не знаю, сколько еще выдержит мое сердце). Ее бабушка и дедушка были бы счастливы присматривать за ней все время, и она предпочла бы ходить туда, поэтому я задаюсь вопросом, должен ли я отключить детский сад. Интересно, если с переездом это было слишком большим изменением для нее. С другой стороны, я беспокоюсь, что если мы ее вытащим, она запомнит этот опыт и не захочет впредь пробовать снова. Я беспокоюсь, что реагирую слишком эмоционально и должен просто дать этому больше времени. Как бы то ни было, учителя и другие дети в ее классе кажутся добрыми, поэтому я не беспокоюсь о самом детском саду, просто, возможно, моя дочь не готова к нему. Но как я могу сказать? Как долго ждать?
—Когда выдернуть вилку из розетки?
com/_components/slate-paragraph/instances/cldqu9u9y001y3b6shw476bpy@published»> Уважаемый, вытащите вилку, Я не думаю, что вам нужно мучить себя (или свою дочь). Если бы у вас не было другого отличного варианта, я бы посоветовал иначе, но если и ваш ребенок, и ее бабушка и дедушка счастливы проводить весь день каждый день вместе — пока — я бы пошел дальше и отключился. Вы можете подключить его позже. Когда ваша дочь подрастет, ей будет интереснее проводить дни с другими детьми. В худшем случае, если бабушка и дедушка согласны на это, она может продолжать проводить с ними дни, пока не пойдет в дошкольное учреждение или даже в детский сад — для нее не будет концом света, если она никогда не пойдет в детский сад. Считайте, что вам очень повезло, что у вас есть семья, которая может заботиться о ней, пока вы на работе.
com/_components/slate-paragraph/instances/cldqu9uaw00203b6sflc2sinv@published»> Но я бы позаботился о том, чтобы она играла с другими детьми. Могут ли бабушка и дедушка взять ее, чтобы прочитать вслух события в публичной библиотеке, на игровой площадке, когда позволяет погода, и на другие мероприятия, где она встретит детей своего возраста? Если есть занятия, на которые ее могут водить раз в неделю — скажем, творческое движение или дошкольный музыкальный класс, — она начнет там заводить друзей. Научиться общаться с другими детьми — это хороший навык, которым нужно овладеть перед поступлением в школу. Но есть способы сделать это, кроме как через детский сад. Хотя я знаю, что другие могут посоветовать вам стать жестче и подождать, я не сторонник того, чтобы заставлять детей делать что-либо , кроме случаев, когда это необходимо для их здоровья или безопасности. Или, как уже отмечалось, если вы застряли и у вас нет выбора. Отпустите себя с крючка. (И, кстати, я думаю, что эмоционально относиться к своему ребенку — это нормально.
)— Мишель
Контент заблокирован для участников Slate Plus
Моя кузина только что попросила меня помочь сохранить большой секрет от ее детей. Хм.- Мои родители продолжают требовать, чтобы я встретил их нового любовника
- Мои родители отказываются понимать мою точку зрения на семейные посещения
- У моего мужа есть нелепые причины, по которым он хочет пропустить роскошный отпуск с нашими детьми
Дополнительные советы от Slate
com/_components/slate-paragraph/instances/cldqub7gc002v3b6sdd9d4my5@published»> У нас с мужем замечательный малыш, и после некоторых медицинских проблем, связанных с попытками завести второго ребенка, мы решили его усыновить. Мы взволнованы! Но мы имеем дело с несколькими наборами проблем, в том числе с негативной реакцией некоторых членов семьи. Что нам делать?- Совет
- Семья
- Воспитание
Подробнее о смешанных семьях — «Мой ребенок и мой супруг не ладят!»
Комментарий в моем недавнем блоге «Как создать (более счастливую) смешанную семью» привлек мое внимание, потому что он касается типичной жалобы: застрять посередине.
В своем комментарии Лора спрашивает: «На следующей неделе мы вместе собираемся в большой семейный поход. Я не хочу быть в центре этой битвы [между моим парнем и моим 13-летним ребенком] и хочу, чтобы они разобрались: какие предложения я могу дать каждому из них и себе в течение этой недели?»
Важная вещь, о которой следует помнить, независимо от того, над чем вы работаете в семье, — это сосредоточиться на поведении, а не на отношении, как рекомендует Джеймс Леман.
Неправдоподобно заставлять кого-то чувствовать себя определенным образом по отношению к чему-то или кому-то другому. Требование к эмоциональному опыту ребенка — это проигрышная битва.
Я думаю, что еще одна важная вещь, о которой следует помнить, это то, что у детей нет изощренного способа выразить свой дискомфорт по поводу ситуации. Во многих областях дети бессильны и не могут решать, как будет выглядеть их жизнь, включая нового члена семьи в виде отчима. Кого выбирают мама или папа, это как раз одна из тех вещей, над которыми дети не имеют никакого контроля. Имейте в виду, что мы не ожидаем, что ребенок будет восхищаться, одобрять или ценить отчима, но следовать правилам обращения с другими в доме, даже если они не нравятся.
Лаура и все остальные в этой ситуации хотели бы сосредоточиться на обучении своего ребенка навыкам решения проблем. В случае Лауры, она может сообщить своей дочери, что от них ожидается, что они будут делать что-то вместе как семья, и это не подлежит обсуждению.
Я бы также посоветовал Лоре бросить вызов своей дочери и рассказать, что она может сделать, чтобы помочь пережить поход.
Как родитель, «застрявший посередине», я думаю, что важно быть твердым в том, что вы хотите согласия в этом вопросе, но готовы помочь вашему ребенку понять, что может помочь ему ладить или быть приятным. Пусть ваш ребенок знает, что нельзя быть грубым или оскорбительным, потому что ему кто-то не нравится. Должны быть последствия, если они переступают черту. Спросите их, что они могут сделать по-другому в этой ситуации и как они могут выразить свое разочарование или раздражение надлежащим образом.
Важно не только, чтобы взрослые могли делиться друг с другом своими заботами, заботами, страхами и проблемами, но и для детей, которые заинтересованы в том, чтобы иметь возможность делать это со своими биологическими родителями. Тем не менее, ваш ребенок должен нести ответственность за то, что он правильно разговаривает со всеми членами семьи и проводит время с семьей, независимо от их чувств.