Тюрьма — клеймо на всю жизнь?
О. ЖУРАВЛЕВА: В Москве 17 часов и 12 минут. Меня зовут Ольга Журавлева. Это программа «Типичный случай». Здесь мы обсуждаем всякие, может быть, странные, на первый взгляд, вопросы, не касающиеся текущей нашей действительности, а касающиеся нашего восприятия жизни. Сегодня я хотела бы поговорить о том, как меняет человека тюрьма. Клеймо ли это на всю жизнь или есть люди, которые в состоянии пережить этот опыт и жить дальше, уже отринув от себя этот опыт. Может быть, для кого-то опыт был положительным. И, кстати, есть у меня тому подтверждение не только из биографий великих, о чем мне писали в нашем блоге сегодня и последние дни о том, что «ну как же, у нас столько великих писателей были заключенными, если бы не вот эти их опыты, то не было бы, наверное, такой и такой, и такой вот книги. И, может быть, Достоевский бы не пересмотрел себя и свою жизнь, если бы не знаменитая гражданская казнь и дальнейшие все проблемы». Я не говорю сегодня о великих.
А. ГОЛУБЕВ: От сумы да от тюрьмы в России не зарекайся, — отметили сразу несколько опрошенных. И с ними, видимо, согласно большинство респондентов. 60 процентов граждан уверены – их отношение к бывшему зэку зависит от того, за что именно он сидел. «Если он не насильник, и не убийца, и не изменник родины, то за что же его ненавидеть? – считает финансист из Мытищ Сергей. – Ведь попасть за решетку у нас в стране может каждый». Такого же мнения придерживается Владимир, продавец-консультант из Москвы. «Если это педофил, то отношение к нему изменится в корне. А если, скажем, вор, то совсем не обязательно», — пишет Владимир. С ним солидарна менеджер Татьяна из Санкт-Петербурга. «У каждого должен быть шанс», — говорит она. Однако добавляет: «Все же буду пристально наблюдать за бывшим заключенным». Между тем, немало опрошенных не придают никакого значения темному прошлому человека. 15 процентов респондентов не изменят своего отношения к осужденному ранее за то или иное деяние. «У меня есть прекрасные приятели, которые сидели, причем за разные преступления», — пишет главный бухгалтер из столицы Мария. А курьер из Самары Геннадий отмечает: «Что было, то прошло». И все же каждый пятый, согласно опросу, определенно поменяет свое отношение к гражданину, который побывал за решеткой. «Такой человек уже не станет прежним», — полагает предприниматель из Петербурга. Еще более категоричным оказался московский инженер Антон. Цитата: «Бывшие заключенные становятся на свободе отбросами».
О. ЖУРАВЛЕВА: И так бывает. Речь идет о восприятии людей. Для кого-то всякий, отбывший наказание, это отброс, для кого-то – совсем не обязательно. Тео Ганнер пишет у нас в блоге: «Несколько моих знакомых побывали в тюрьме. Приходят другими людьми: более тихие, без понтов. Один, правда, стал наркоманом и умер». Олег вспоминает: «Шаламов однажды сказал, что никакого положительного опыта на зоне нет и не может быть. Весь лагерный опыт целиком и полностью отрицательный. Такого человек вообще не должен видеть и знать». Но при этом пишут другие вещи. Вот пишет Львов: «Как-то по молодости попал по двум статьям, в 60-е еще – антисоветчина и хулиганка. Мой друг и учитель – там уже — не советовал делать татуировки. Сказал, что не стоит облегчать ментам работу. Удивительный был человек, мой наставник – спокойный как слон, с невероятной силой. Никогда никого не унизил, если надо, на место ставил быстро. Я много чему от него научился. Я зоне благодарен», — говорит человек. «Как говорит моя первая жена, «ходишь, как будто лом проглотил». «Там или ломает, или закаляешься как та пресловутая сталь у Островского». «Приобрел спокойное отношение к превратностям жизни. Нашел, потерял, дальше пошел». «Особенно полезны навыки общения с людьми, которые потом здорово помогают руководить коллективом». Вот, мне кажется, очень интересная история и достаточно неожиданная. О нынешней жизни пишет наш слушатель: «В тех кругах, в которых я вращаюсь, сидевших практически нет, хотя если изредка приходится общаться с «расписными», то почему-то сразу признают за своего. Даже не знаю, в чем причина». Это опять же к разговору о том, о чем говорила Ольга Романова в своей статье. О том, что , говорят, есть какой-то признак, вот что-то в человеке меняется навсегда. Взгляд ли, поведение ли… Естественно, человек, переживший опыт, неважно, справедливого или несправедливого наказания, слишком сурового или недостаточно сурового, одномоментного, единовременного – не тот, кто с утра до вечера просто в тюрьме живет, из одного срока в другой переходит, а именно переживший вот такой опыт в своей жизни, — наверное, с ним что-то такое происходит, что потом делает его другим. Наверное, не узнают прежнего человека те, кто его знал до. Но вот те, кто его не знал до того, они ведь тоже что-то такое замечают. Или не замечают? Я бы хотела ваших историй и вашего опыта на эту тему. Есть еще, кстати, один опыт, тоже в блоге, очень интересный. GSP, он себя называет, наш слушатель: «Я 14 лет работаю в районной больнице травматологом. Контингент – алкоголики, бомжи, наркоманы. Нередки и бывшие зэки. Был случай, когда у меня в палате на 6 мест случайно очутились 6 бывших уголовников. Иерархия сразу железная – пахан, зам.пахана, шнырь и бегающий за сигаретами. Всегда в палате чисто, даже санитарки удивлялись. Все, даже пахан, на костылях уходили курить в туалет, к обходу кровати застелены, все на местах. Пахан, дедушка лет 65, весь в наколках, речь –заслушаешься. Ни одного матерного слова, все по делу, по существу. Был очень благодарен коллективу, поляну накрыл. Пробовали отказаться, он не понял: «Вы же медики. Лечите всех». То есть, какая-то просто картина райской жизни. В том смысле, что вот перековавшиеся в обычную жизнь люди приходят из тюрьмы дисциплинированными, понимающими ценности какие-то… Не знаю, может, они и до этого такие были. Тоже интересный вопрос. Нашим гостям мы задавали тот же самый вопрос. И вот, как ни странно, представитель, можно сказать, богемы, Артемий Троицкий нашел, что вспомнить, и нашел довольно много.
А. ТРОИЦКИЙ: У меня довольно многие знакомые бывали в тюрьме. Надо сказать, что ничего хорошего никому из них это не принесло. У меня вот был приятель Яша, он в тюрьме сошел с ума: полез на охранника, и его застрелили. Еще были некоторые приятели, которые возвратились из тюрьмы людьми, очень грустными, очень сломленными. Некоторые из них просто вообще, вернувшись из тюрьмы, не стали возвращаться в свой бывший круг общения. В то же время я встречал некоторых людей, которые тоже отсидели, но сохранили себя в прекрасной форме, причем не только физической, но и моральной. Вот совсем недавно Юра Шевчук меня познакомил со своим приятелем, который был одним из топ-менеджеров в ЮКОСе. Он отсидел где-то лет 6 или 7, только что вышел. Человек прекрасно выглядит, замечательно говорит, и я послушал рассказы. Это была фантастика! Он всю эту зону – какие-то лесоповалы и так далее – превратил в какие-то образцовые предприятия. Он просто проявил себя как чудо-менеджер! И начальник этой самой зоны, где он сидел, не хотел его отпускать, потому что он понимал, что вот этого человека выпустят, и у него там снова все развалится. Если я слышу, что человек был в тюрьме, для меня ни в коем случае не черная метка, поскольку, я повторяю, многие мои знакомые в эти не столь отдаленных местах бывали. И по политическим статьям, и по валютным, и как фарцовщики. Собственно говоря, некоторые мои известные знакомые там были даже потому, что они были музыкантами.
О. ЖУРАВЛЕВА: Вы таких случаев из жизни, наверняка, вспомните уж про известных людей мильон прямо сразу. В блоге вспоминали, и имена перечисляли подряд. И вспоминали известных людей прошлого и нынешнего. Не только писателей и артистов. Вот вспоминают нам, что Янукович неоднократно осужден, а теперь президент Украины. Влад, а вы другое мне скажите. Что Янукович осужден, это мы знаем. Влияет ли это на ваше восприятие? Считаете ли вы, что президент уголовник, что он какой-то не такой? Манеры у него не те или еще что-нибудь. Или, может быть, это ему совершенно не вредит. 363-36-59 – наш телефон. Код Москвы 495. Как это на вас влияет? Может быть, вы нанимаете человека на работу, и вдруг, узнав, что он сидел – неважно за что – меняется ваше восприятие? Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Олег. Я из города Тамбова.
О. ЖУРАВЛЕВА: Скажите, у вас у самого был такой опыт, или у ваших знакомых?
СЛУШАТЕЛЬ: Я хочу рассказать о своем опыте. Я сам лично пребывал в местах не столь отдаленных. Честно скажу и хочу признаться: люди там очень разные сидят. В основном, контингент крайне молодой. Крайне! Очень юные ребята – от 18 лет после малолетки и лет примерно до 30. Я находился в восточном, скажем так, округе нашей страны, бывал и в централах. Это тюрьма. Есть лагерь и зона.
О. ЖУРАВЛЕВА: Да, есть лагерь и зона. Я просто объединяю эти понятия. Просто человек, отбывший срок вместе с СИЗО, вместе с тюрьмой…
СЛУШАТЕЛЬ: Но на самом деле, это очень сильно отличается по степени наказания. Если взять того же михаила Ходорковского и Лебедева, приснопамятных героев всех ваших новостей, то это колоссальная разница именно в том, где они находятся. Лагерь, зона – как угодно можно назвать – это открытый воздух, это территория, где вы дышите, ходите. Хотя там внутри тоже есть такой чудо-ШИЗО – штрафной изолятор. Это тюрьма внутри тюрьмы. Это замечательное «изобретение» нашей пенитенциарной системы. И потрясающие издевательства над людьми, которые, мало того, что они и так изолированы от общества, лишены свободы, а еще внутри лагеря тюрьма своя. А вот централы – это как раз крытые вещи. Не «крытка» — это камеры. «Крытку» дают, когда тюремный срок и дают уже очень жесткое наказание, когда человек по несколько лет вообще не выходит.
О. ЖУРАВЛЕВА: Олег, я так понимаю, что если есть воздух, все-таки легче.
СЛУШАТЕЛЬ: Не то, что легче – это вообще другое времяпрепровождение! Когда меня после почти годового пребывания именно в тюрьме, в централе, в камере, привезли в лагерь, и я просто смотрел на березы,– пускай и за высоким забором – стоял под звездным небом, которого никогда не видишь из камеры…
О. ЖУРАВЛЕВА: Олег, скажите, что принципиально – лишение свободы и жизнь среди людей, лишенных свободы, что вам глобально открыло?
СЛУШАТЕЛЬ: извините, я перебью. Я понимаю, что эфир, и не одному мне он будет позволен. Дело в том, что я был по экономическому преступлению. Я надеюсь, вы слышите, что я разговариваю с вами абсолютно нормальным языком. Дело в том, что на самом деле все зависит очень сильно от человека, попадающего туда. Если вы изначально приверженец преступной деятельности и каких-то понятий, того, сего и так далее, то, конечно, вы там еще больше окунетесь в эту среду. Усугубляет очень сильно, и ребята, особенно молодые, они под эту идиотскую «романтику», под все эти штуки попадают очень здорово. Но нельзя не отметить то, что и правда там, где так называемый «воровской ход»… Хотите, страшную тайну открою, которая никогда в эфире не звучит? Нет понятия «вор в законе»! В воровском мире существует понятие «вор».
О. ЖУРАВЛЕВА: Это журналисты придумали, Олег. Давайте, завершим. Самое главное, что вы вынесли из этого опыта?
СЛУШАТЕЛЬ: Я очень давно хотел вот в такую программу к вам дозвониться, очень рад, что сейчас попал. Выносить из этого опыта можно только одно – колоссальный ужас государства, в котором ты находишься, четкое понимание того, как тебя могут жернова перемолоть, как тебя система просто сожрет. Второе. Там людей реально могут просто убивать. Не только Магнитского, это то, что у всех на устах. Абсолютно тысячи людей погибают там от туберкулеза, других заболеваний. Туда запрещены даже поступления лекарств, которые вам родственники пришлют! Это просто не пройдет, выкинут. Оставят только парацетамол и цитрамон, образно говоря. Вы знаете, это жуткие вещи! Если в это вдуматься, вещи просто жуткие до кошмара! Или проверка на 35 градусной жаре, и люди падают в обморок, и людей выносят с сердечным приступом…Таких ситуаций огромное количество.
О. ЖУРАВЛЕВА: Спасибо вам большое за этот звонок! Тут, по-моему, даже комментировать ничего не нужно. Просто наказание лишением свободы усугубляется еще массой всяких других вещей. Мы продолжим разговор после новостей. Меня зовут Ольга Журавлева. 363-36-59 – это наш телефон. Будем принимать и дальше ваши звонки.
НОВОСТИ
О. ЖУРАВЛЕВА: И в Москве 17.35. Это программа «Типичный случай». Говорим о том, как тюрьма влияет на человека и на восприятие его другими людьми. Я прочитаю несколько смс-к — +7 985 970 4545. Илья из Тулы спрашивает: «А Лимонова вы опросили?». Кто-кто, а Эдуард Лимонов регулярно рассказывает все подробности своего как кратковременного, так и долговременного пребывания в местах заключения. «Да, все зависит от человека», — пишет Юрий. Это совершенно понятно. Но кое-кто пишет, что «Человек выходит из тюрьмы, но тюрьма из человека – никогда», — Марк из Москвы пишет. Пишет Антон, что не берут на работу, если в анкете указана судимость. Есть работы, Антон, в которых это оговаривается изначально, а есть те, которые не предусматривают таких ограничений. Но вот Лилия пишет, что ее сын сидел 9 месяц 12 лет назад. Очень хороший, видимо, сын, если я правильно понимаю. Два высших, но служба безопасности не пропускает от непонимания на высшие ступени. Это действительно интересный вопрос. Когда мы воспринимаем человека, мы же узнаем, что он сидел, даже если указывается, что это бывший заключенный, бывший осужденный, отбывавший наказание, ваше восприятие меняется? Неважно, вы же не знаете, за что. Но, тем не менее, ваше восприятие меняется? Вы смотрите на этого человека как-то по-другому? Вы воспринимаете его как потенциального рецидивиста или как-то еще? Как писал один из наших слушателей, что он не скрывает того, что он сидел, но и не афиширует это, потому что дела давно минувших дней. А реагируют нормально, то есть никак. Это же было очень давно, теперь это никому не интересно, просто к слову пришлось. «15 лет тому назад в Польше на рынке я поймал карманника за руку в своем кармане. Достал руку – она, естественно, была пустая. Посмотрел парню в глаза и отпустил». Это говорит о себе бывший заключенный. Вот можете размышлять на эту тему. Я, конечно, прошу прощения, что выступление Олега прервалось в середине, но вы понимаете, что есть у нас еще много разных звонков, и есть еще мнения некоторых наших гостей. Вадим Такменев тоже высказывается на тему, как он воспринимает людей, бывших в заключении, и был ли у него такой опыт.
В. ТАКМЕНЕВ: То, что тюрьма улучшает человека, я в это, честно говоря, не верю. И в то, что тюрьма исправляет человека, тоже в это не верю. Но знакомые у меня есть, отсидевшие в тюрьме по очень несерьезным статьям, и поэтому я не замечал какого-то отталкивающего момента, то есть его не было. А вообще, сложно сказать. В каждой конкретной ситуации, от каждого конкретного человека зависит. Но, в принципе, мне кажется, такие люди… если говорить честно, положа руку на сердце, то меня немного это начинает напрягать.
О. ЖУРАВЛЕВА: Ну, согласитесь, что да, бывает. Когда мы говорим, что нет, главное, за что сидел человек, это неважно, но вот вы представляете себе, что вы нанимаете няню, помощницу по хозяйству или помощника по строительству и вдруг случайно узнаете, что он был в заключении. Как вы воспримете? От греха подальше? Я знаю, что он не вор, но на всякий случай. Может же быть такое, согласитесь. Хотя ни по чему не видно, и татуировок нет. Кстати, по поводу татуировок. Помню, как человек вошел в бассейн – все из бассейна тут же вышли. Потому что татуировок было много, и все были очень «грамотные», как мы теперь понимаем, нам рассказали во многих книгах и передачах. Андрей Кончаловский, режиссер, работавший на Западе и имеющий опыт общения и на Западе с бывшими заключенными, и в России, поэтому его рассказ может быть особенно интересен.
А. КОНЧАЛОВСКИЙ: У меня много было таких знакомых. Но, понимаете, и в Америке у меня очень известные люди. Дэнни Трехо, который сейчас героем стал американских картин, мексиканец. Он до меня начал свою работу в картине «Убежавший поезд». Началась другая карьера, он был вообще торговцем наркотиков и сидел в тюрьме, а сейчас замечательный артист. И писатель, который писал диалоги – Эдди Банкер – сидел 15 лет в тюрьме, стал замечательным писателем. Нет, вы знаете, все зависит еще от индивидуальности. Тюрьма не обязательно делает человека хуже. Некоторые люди используют тюрьму для того, чтобы стать лучше, образованней, читают книжки, которых они не имели возможности читать, и так далее. Поэтому я не думаю, что просто человек отсидел. Знаете, можно посмотреть на человека и думать, что он отсидел, а на самом деле, он никогда и не сидел. А уже думаешь: нет, лучше с ним не общаться.
О. ЖУРАВЛЕВА: Согласитесь, такое тоже случается. 363-36-59 — готова я выслушать ваши звонки. Расскажите о вашем опыте, если он был у вас личный, или если у ваших знакомых. Есть ли какие-то изменения, которые вам кажутся значимыми. Потому что ведь, когда Андрей Кончаловский говорит об американской тюрьме, она тоже разная, конечно, бывает. Нам иногда показывают такие чудеса, что думаешь: можно, действительно, лучшим выйти оттуда. Хотя лишение свободы это всегда лишение свободы. Но вот то, что говорил Олег, что унижение и физическое насилие, оно в наших тюрьмах распространено. На разных людей это влияет по-разному и вряд ли в лучшую сторону. 363-36-59 – ваша история. Алло! Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Алексей Давыдов. Я сын писателя Юрия Давыдова, который отсидел с 1948 года 7 лет в лагерях. И вот так мне посчастливилось, что когда я был маленьким мальчиком, я встречался с такими удивительными людьми как Юрий Домбровский, как Феликс Цветов, который сидел уже значительно позже, в советское время. Вот удивительно замечательно подмечено было Романовой Ольгой, что вот как она по запаху чувствует… И тоже было в этом фильме… папановская последняя роль…
О. ЖУРАВЛЕВА: «Холодное лето 53-го».
СЛУШАТЕЛЬ: Да, да, просто удивительно. Вы знаете, есть шаламовский опыт, полностью все отрицающий. Есть другие опыты. Но вот те люди, с которыми я общался, это были люди, которые выстояли, закалились… Моего отца посадили через несколько месяцев после того, как он женился на моей матери. И все его рассказы были веселые. Я, конечно, что ему хотелось скрыть темноту всего этого,…. Но когда они все собирались вместе, хохот стоял просто непрерывный. И это были рассказы про лагерь.
О. ЖУРАВЛЕВА: И это были сильные люди.
СЛУШАТЕЛЬ: Конечно, конечно. И которых как бы вот этот опыт закалил, и он был бесценен.
О. ЖУРАВЛЕВА: Спасибо вам, Алексей! Вот такой опыт посаженных родственников у нас, по-моему, есть у значительной части населения. У кого дедушка, у кого дядя-тетя… Я имею в виду, конечно, тех, кто вышел, у многих не вышел никто. «Вот вышел, — пишет Влад, — и все. Никому не нужен, всеми забыт». Это тоже такая есть проблема. Конечно. Потому что не только вы изменились, но и мир изменился. И те люди, которые раньше воспринимали вас так, теперь воспринимают вас этак. 363-36-59 – расскажите, как это было у вас. Алло! Здравствуйте! Как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Алло! Александр.
О. ЖУРАВЛЕВА: Александр, у вас был опыт тюрьмы или у ваших знакомых?
СЛУШАТЕЛЬ: …(неразб). А сейчас нынешняя система УИН, она немного другая, нежели в советское время. У меня много друзей отсидело. И если есть поддержка с воли, семья ждет, понимает, старается помочь – человек нормальным возвращается в жизнь.
О. ЖУРАВЛЕВА: А вот физическое и моральное унижение, которое связано с этим, оно же ведь ломает некоторых людей. Оно не отражается потом?
СЛУШАТЕЛЬ: Это естественно. У нас люди из армии приходят сломленные. Это социум. Любой коллектив возьмите… У Веллера есть хороший рассказ по этому поводу. Михаил Иосифович хорошо об этом рассказал. Вы же понимаете, что если противопоставить заключенных и людей, которые их охраняют, то заключенные сами между собой разберутся: кто сверху, кто снизу. Это общество. Если хорошие корни, хорошее воспитание, человек сделает определенные выводы. Самое главное, чтобы его ждали.
О. ЖУРАВЛЕВА: Ясно. Спасибо большое, Александр! Есть другие версии. Может, кто-то не принял на работу человека, узнав, что у него судимость. Может, он думал об этом. 363-36-59. Алло! Здравствуйте! Как вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Я вот по этому вопросу как раз. Зовут меня Нарутдин.
О. ЖУРАВЛЕВА: Вас не принимали на работу, или вы не принимали на работу?
СЛУШАТЕЛЬ: Дело в том, что я только недавно освободился. Я отсидел порядка 8 лет за экономические преступления.
О. ЖУРАВЛЕВА: А мир вообще изменился за то время, пока вы сидели?
СЛУШАТЕЛЬ: Что-то изменилось, конечно, но не в худшую сторону, а в лучшую. В данный момент то, что я находился в местах лишения свободы, я в основном занимался там самообразованием, и все то, что находится в местах лишения свободы – это все зависит от самого человека.
О. ЖУРАВЛЕВА: Скажите, что было самым тяжким? Что у вас осталось в памяти?
СЛУШАТЕЛЬ: Самое тяжкое испытание это то, что к тебе сразу же приезжают домой, забирают, сажают в следственный изолятор, и после этого – все! Как говорится, все меняется.
О. ЖУРАВЛЕВА: И на все эти восемь лет?
СЛУШАТЕЛЬ: Да.
О. ЖУРАВЛЕВА: Вы считаете, что у вас был какой-то позитивный опыт? Вы чему-то научились? Вот вы говорите, что занимались самообразованием. А по-человечески? Вы что-то вынесли такое, что, может быть, изменит вашу жизнь в дальнейшем?
СЛУШАТЕЛЬ: Я считаю так, что в любом общении с любым человеком – кто бы он не был – нужно просто-напросто иметь голову.
О. ЖУРАВЛЕВА: А вот если вдруг так случится, что вы будете, что называется, на грани закона, вас этот опыт отвратит от нарушения закона? Даже незначительного.
СЛУШАТЕЛЬ: Дело в том, что я следующий раз не попаду. Потому что я уже до такой степени всю эту систему знаю, с головы до ног, и уже этого не будет. Это просто была ошибка жизни. Доверял.
О. ЖУРАВЛЕВА: Я так понимаю, вы юридической литературой зачитывались.
СЛУШАТЕЛЬ: Зачем? Я просто закончил там заочно образование юридическое.
О. ЖУРАВЛЕВА: Понятно. Спасибо вам большое! И удачи вам! Насчет образования в тюрьме. Я помню, была такая, может быть, комическая новость из-за границы, что человек попросил продлить ему срок, потому что он хотел закончить образование. Я не помню, где – в Германии или еще где-то. И недавно я видела передачу про одну из американских тюрем, где люди сидят с серьезными сроками за серьезные преступления, – 36 лет, 15 – и некоторым заключенным в качестве работы выдали собак. Из приютов, беспородных, которых они дрессируют в течение года с тем, чтобы потом отдать их в помощь инвалидам. Вы знаете, это потрясающе! Вот эти убийцы, грабители, они живут с этими собаками круглосуточно, они с ними нянчатся, они их воспитывают, они мечтают о том, как когда-то эта собака научится носом включать и выключать свет, понимать команды на трех языках, включая язык жестов, и кому-то принесет радость. Меня это просто потрясло! Я не знаю, был бы такой опыт без тюрьмы, но такой опыт воспитания, наверное, он многое дает.
Сейчас хотела бы задать вам еще один вопрос. Хотела бы провести голосование, хотя ваши звонки еще буду принимать. У нас полстраны сидело. И у меня к вам такой незатейливый вопрос: у вас есть знакомые, отбывавшие наказание? Если да – 660-06-64. Если нет – 660-06-65. Мне просто интересно, насколько часто мы сталкиваемся с такими людьми в обычной жизни. А мы пока принимаем звонки. Здравствуйте, слушаем вас!
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! Меня зовут Олег, Москва.
О. ЖУРАВЛЕВА: Олег, у вас был опыт либо сидения, либо у знакомых, которые там были?
СЛУШАТЕЛЬ: Да, у меня был опыт сидения моего отца.
О. ЖУРАВЛЕВА: А вы его до посадки помните?
СЛУШАТЕЛЬ: Конечно!
О. ЖУРАВЛЕВА: То есть, вы были взрослым человеком?
СЛУШАТЕЛЬ: Нет, я еще был ребенком, но я его помню. Он был ласковый, очень хороший, добрый. Но потом его арестовали, по-моему, за анекдот какой-то что ли. В 1938 году. Ну, и его начали там перевоспитывать, и так сильно, что он не выдержал. Его расстреляли.
О. ЖУРАВЛЕВА: Понятно. Спасибо вам за звонок! Я просто понимаю, что это настолько распространенный опыт в нашей жизни… 363-36-59. Алло! Здравствуйте! Слушаем вас.
СЛУШАТЕЛЬ: Алло! Меня зовут Анатолий. Я хотел поделиться своим опытом. Я сидел в тюрьме один год, находился в Серпуховском СИЗО, потом меня осудили на год и через два месяца я вышел оттуда. Хотелось сказать: я совершенно нормальный человек. Конечно, ужаснейшие условия содержания в тюрьмах – не приведи господь! Представьте, комната 18 метров, в которой находятся 28-30 человек. Летом температура 50 градусов. Все покрыты волдырями, ноги опухшие, все в чесотке. Я вышел, у меня еще месяца три чесотка продолжалась.
О. ЖУРАВЛЕВА: А морально вы понимаете, что вы что-то в себе изменили? Или что-то изменилось в вас, и к чему-то вы уже никогда не вернетесь.
СЛУШАТЕЛЬ: Я понял, что такое свобода, настоящая свобода – ходить по улицам, любить человека, смотреть, действительно, на деревья. Я вышел когда оттуда, я в шоке был от зелени – я забыл за год, что такое зеленый цвет. И, конечно, я сейчас свободу ценю, я все сделаю, чтобы никогда там не очутиться.
О. ЖУРАВЛЕВА: А люди как вас воспринимают? Ведь узнают же люди, что вы были в заключении.
СЛУШАТЕЛЬ: Абсолютно. Хотя я был по тяжелой стать «вымогательство». Случайно. Мне вначале вообще припаяли организацию преступной группировки.
О. ЖУРАВЛЕВА: А потом? С кем-то вы перестали общаться после этого, кто-то от вас отвернулся?
СЛУШАТЕЛЬ: Я с одним человеком только общался, который мне помог в тюрьме. Я имею в виду, выжить там. Он был настоящий бандит.
О. ЖУРАВЛЕВА: Я имею в виду, на воле. Ваши знакомые, которые были у вас до того. Отношение к вам поменялось после этого?
СЛУШАТЕЛЬ: Нет, нет! Наоборот даже после этого уважения прибавилось, я считаю.
О. ЖУРАВЛЕВА: Как вы думаете, с чем это связано? Почему человек, вышедший из тюрьмы, вызывает уважение?
СЛУШАТЕЛЬ: Я думаю, потому что многие, кто там не был, понимают, какой это ад – тюрьма. Самый настоящий ад! Меня расспрашивали, я, наверное, месяц рассказывал о том, как входишь в эту хату, как нужно себя представить… И, конечно, кто там работает – ОМОН…— это садисты самые настоящие! Это ненормальные люди, я просто считаю. Я находился в Балашихе в камере предварительного заключения. Привели парня, наркоман. У него была страшная ломка Мы в двери колотились: приведи врача, приведите врача! Врача не привели. Он затих и к утру умер – вот и вся история. Родителям, наверное, сказали, что умер от сердечного приступа. Садисты самые настоящие!
О. ЖУРАВЛЕВА: Спасибо вам за эту историю, и удачи вам! Вот это тоже интересный момент, когда люди выслушивают такие истории. У меня такое ощущение — для того, чтобы знать. Я сама читаю такие истории с большим интересом, и мне тоже кажется, что это важно. Как там может быть? Как там не умереть? Одни бизнесмены спрашивают у другого, как там жить. Чудовищная история, ничего не скажешь. 363-36-59. Здравствуйте!
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер! Меня зовут Ольга. У нас друг сидел, и родственник со стороны мужа тоже сидел. Вы знаете, они рассказывают, конечно, страшные истории о том, как они находились в этих условиях. И я думаю, что никто про себя не скажет, что они стали хуже, что это их озлобило, что сердце стало более черствое. Но вот на нашем конкретном примере. Эти люди стали жить с позиции – кто сильнее, тот и прав. И очень часто они поступали именно по тем законам, которые…
О. ЖУРАВЛЕВА: … которые они вынесли оттуда.
СЛУШАТЕЛЬ: Да, да! Конечно же, никто о себе не расскажет, что они что-то отрицательное вынесли. Потому что, знаете, как говорят, лицом к лицу лица не увидать.
О. ЖУРАВЛЕВА: Ольга, вы этих людей знали до отсидки?
СЛУШАТЕЛЬ: Нет, не знала. Я их знала после отсидки в течение нескольких лет, и казалось, что все нормально. Но в какой-то критической ситуации они вели себя именно так. Они поступали с позиций кто сильнее, тот и прав. Они шли практически по головам для самовыживания, несмотря на то, что рядом близкие люди, друзья. Так получалось.
О. ЖУРАВЛЕВА: Спасибо большое, Ольга, за этот звонок! Взгляд со стороны, это тоже очень важно. Я напоминаю, что у нас уже заканчивается голосование. Можно останавливать. Картина, я вам скажу, очень похожая на то, что нам обычно рассказывают. 83,6 процента говорят, что у них есть знакомые, побывавшие в заключении. 16,4 процента – нет. Так это наша жизнь. «Вы заметили – ни один звонивший не сказал, что попал в тюрьму за дело. Все случайно». Так это еще Чехов заметил в «Острове Сахалин», когда он с каторжниками общался. Это нормально, ничего удивительного в этом нет. И, кстати, Чехов заметил, что преступника у нас готовы убить голыми руками, когда их ловят, каторжан и ссыльных жалеют. Всех – и убийц, и грабителей, и кого угодно еще! Потому что эти несчастненькие. «У меня половина родственников сидела по политике», — пишет Елена из Петербурга. «Сидел на губе семь суток, хотя получил 5. Получил за дело. Та же тюрьма. Понял, что ничего хорошего там нет. Мозги чистит хорошо». «Довелось познакомиться с инженером-строителем, сознательно севшим на 10 лет за группу мошенников из принципа. 10 лет не вся жизнь, зато потом с деньгами. Фу!» — пишет Людмила, 70 лет. Не знаю, каждый выбирает. Вот кто-то написал про то, что человек вышел и стал иеромонахом, сделал себя лучше. «Тюрьма как рентген. Только просвечивает душу человека. Душ темных там немало есть, светлых меньше. Ад на земле – это тюрьма. Кто-то проходит очищение, становится еще лучше и крепче, а бесы всегда служат Сатане». Логично. Так… На самом деле, я намеренно не спрашивала у людей, за что конкретно они сидели. Потому что даже в самой тюрьме никогда люди толком тебе не объяснят этого. Вот написал один из наших слушателей: «Хотя это и было хулиганство, но на почве антисоветчины». А вам это что-то говорит? И вот еще один физиономист написал очень интересную вещь: «Очень большое внимание нужно обратить на лицо человека. С большой долей вероятности – я думаю, до 75 процентов – можно сказать по глазам, что человек там был. Остановившийся взгляд, неживые глаза как два дула пистолета, как у волка выдают их владельца с головой». Ну, вот Ольга Романова, которая живьем видела этих люде и видит их регулярно, когда приезжает к мужу на свидание на зону, вот она говорит, что ничего подобного не заметила. Сколько людей, соответственно, столько и восприятий. Большое спасибо всем, кто принимал участие в программе «Типичный случай». Следующий раз поговорим тоже о личном.
Бывшие заключенные рассказали о жизни после выхода из тюрьмы
В России не существует ни единой системы ресоциализации бывших заключенных, ни закона, который бы контролировал эту сферу. В результате многие из них лучше чувствуют себя в тюрьме, чем на свободе. В 2020 году за решетку впервые попал 144 861 человек, а в третий и более раз — уже 149 527. Бывшие заключенные рассказали «Газете.Ru» о сложностях, с которыми сталкиваются после освобождения.
В 2020 году из тюрем России вышли 234 745 осужденных — среди них 604 несовершеннолетних, сообщили «Газете.Ru» в пресс-службе ФСИН. Согласно официальной статистике, в 2020 году впервые попал за решетку 144 861 человек, повторно — 81 756 россиян, а в третий и более раз — 149 527.
«Ресоциализация заключенных необходима на госуровне — это видно и по статистике. Тех, кто попадал в тюрьму много раз, больше, чем тех, кто впервые. Именно это и страшно. Во многих странах с преступниками работают психологи, а в ИК (исправительные колонии — прим. ред.) стараются поддерживать максимально человеческий облик, чтобы после освобождения люди могли прийти в себя. А у нас относятся как к отбросам общества, особенно если судимость по тяжелой статье», — говорит «Газете.Ru» директор частного центра помощи экс-осужденных Маргарита Христова.
День сурка в тюрьме, ад — после
Социальная адаптация бывших заключенных крайне необходима, считает 65-летний Руслан из Краснодара — он отсидел 10 лет за убийство друга в 2001 году. «Типичная история, сидели, выпивали, а затем он начал оскорблять меня, это я могу стерпеть. Но дальше он начал говорить грубые вещи о моей семье: жене и матери. Ну я и не сдержался, белая горячка началась. Мне стыдно за это», — рассказывает мужчина.
Руслан сильно избил приятеля, а после несколько раз ударил ножом в живот. Лезвие задело аорту, и потерпевший скончался от внутреннего кровотечения. «Мне бы полицию вызвать, но я испугался и убежал, а его родственники нашли и по горячим следам меня повязали. Следствие долго не разбиралось, и буквально через пару месяцев я попал в тюрьму на целых 10 лет», — продолжает Руслан.
Самыми сложными в местах лишения свободы были первые три года — из-за «дедовщины», которую, по словам бывшего заключенного, практикуют другие осужденные по таким статьям и севшие раньше. При этом, отмечает он, сотрудники колонии никак этому не препятствуют.
«Когда ты уже осел и стал, скажем так, своим, то твоя жизнь превращается в день сурка. Ежедневно одно и то же по расписанию. Вот так и продлились мои 10 лет, в 2011 году я освободился, и начался ад», — вспоминает краснодарец.
Выйдя из тюрьмы, Руслан вернулся в Краснодар, за время заключения супруга развелась с ним, дети отказались общаться, а родители к этому времени скончались.
Многие знакомые отвернулись, устроиться на работу бывшему заключенному так и не удалось. После выхода на свободу мужчина обратился в центр занятости, однако там его сразу предупредили, что шансов найти вакансию мало из-за его криминального прошлого.
«В тюрьме научился шить и мебель делать, вот и шабашил потихоньку, о своем прошлом отчаянно молчал. Но сами понимаете, сложно перестроить свою жизнь, когда 10 лет одно и то же. Так и остался в этом распорядке: встаю рано, сразу заправляю постель, иду завтракать, общаться ни с кем не хочется. Единственное — завел собаку, о которой всегда мечтал», — рассказывает Руслан.
Наркоман — «горе в семье»
Жизнь 23-летнего Виктора из Челябинска изменилась в 2020 году после выхода из тюрьмы, где он провел два года за хранение наркотиков. Молодой человек говорит: единственный плюс в «отсидке» — это то, что он избавился от зависимости.
«То, что творится в тюрьмах, где многие сидят по 228-й статье, даже описывать страшно. Это постоянный вой зависимых людей, тюремные медики ничем не помогали. Давали максимум аспирин или анальгин, но как они спасут от ломки — непонятно. Так и жили, пока не приходило отвыкание», — вспоминает он.
После выхода из тюрьмы от Виктора отвернулись родственники: наркоман — «горе в семье», поэтому его исключили из ее жизни. С работой тоже не ладилось — биржа труда не помогала, да и не получив психологической помощи в ИК, сложно вернуться к нормальной жизни, поясняет он.
По мнению челябинца, если бы во время заключения или после окончания срока власти или сама ФСИН предоставляли помощь, юридическую и социальную, то людям легче было бы вернуться к нормальной жизни.
«Ты же выходишь, и все: денег нет, из документов только паспорт, хорошо, если есть жилье, а дальше совсем непонятно, что делать», — рассуждает Виктор.
В итоге молодой человек решил создать свою частную организацию для помощи экс-осужденным. «Существуем мы на пожертвования неравнодушных граждан, помогают волонтеры. Устройство на работу, психологическая и юридическая помощь и так далее, то есть все, что нужно для начала нормальной жизни. Мы помогли сотням людей. Меня самого взяли в магазин работать, когда я рассказал о том, что помогаю бывшим зэкам. Правда, анализы на наркотики просят сдавать каждый месяц», — смеется Виктор.
В тюрьме тебя понимают
46-летнего Петра из Владивостока впервые отправили в тюрьму в 2010 году за ограбление квартиры — мужчина вместе с приятелями проник в жилище к соседке.
«Это была моя первая ходка, дали четыре года. По выходу стал автомехаником, вроде рукастый всегда был, а криминальную историю никто не проверял. Но потом устал от такой жизни: денег не хватает, государство выкинуло тебя и забыло — ни восстановления психики, ни работы, ничего не дали. В итоге спустя где-то полтора года я снова сел за избиение недовольного клиента: у него вроде были сломаны ребра, челюсть и повреждения внутренних органов. У меня со времени тюрьмы копилась неимоверная агрессия», — рассказывает Петр.
Приморец подчеркивает: из-за того, что в тюрьме не предоставляют психологическую помощь, не проводят курсы по восстановлению и осознанию того, что преступать закон нельзя, бывшие сидельцы часто становятся агрессивными. Это происходит потому, что уровень стресса по выходу зашкаливает, а общество бывших заключенных не принимает.
«И у многих, как у меня, есть одно желание — вернуться туда, где тебя понимают — в тюрьму. По-другому никак. Там кормят, да, иногда обращаются хуже, чем с животными, но хотя бы есть компания, а внешний мир просто выкидывает таких, как я, на мусорку, и в итоге психика сильно нарушается», — сетует бывший заключенный.
Теперь, после двух сроков, отбытых в тюрьме, Петр работает частным мастером по дому — чинит мебель, сантехнику, делает ремонт. При этом, по его словам, иногда к нему возвращаются мысли вернуться в места лишения свободы — он добавляет, что страдает от депрессии и дальше жить ему не хочется.
В России не существует нет единой системы ресоциализации бывших заключенных, так же как и закона, который бы контролировал эту сферу. Поэтому НКО, общественные организации берут на себя эту функцию, помогая на этапе начала жизни на свободе. Все проекты помощи бывшим заключенным реализуются совместно и при поддержке ФСИН России и ее территориальных органов, поэтому есть возможность проводить мероприятия по психологическому и юридическому консультированию, обучению, профилактике заболеваний.
«Открыто уже 20 реабилитационных центров при исправительных учреждениях с целью повышения эффективности подготовки к освобождению женщин и несовершеннолетних. В 2021 году планируется открытие еще пяти подобных центров при поддержке Фонда президентских грантов», — говорит директор частного центра помощи экс-осужденных Маргарита Христова.
Также существуют центры социальной адаптации (ЦСА) — там занимаются всеми, кто нуждается в поддержке: предоставляют временное жилье бездомным, оказывают помощь в восстановлении документов, юридическую помощь, дают горячее питание, предметы первой необходимости. В отдельных регионах есть льготы для предприятий, которые трудоустраивают бывших осужденных.
Финансирование центров занятости и ЦСА осуществляется из средств региональных бюджетов. Некоторые НКО получают дотации из бюджета, а также гранты, например, президентский. Еще одним источником финансирования являются пожертвования граждан, в том числе в натуральном виде: люди приносят продукты и одежду.
О законе, который бы регулировал соцадаптацию заключенных, говорили давно.
В сентябре 2020 года в Общественной палате РФ состоялась всероссийская конференция «Ресоциализация и адаптация осужденных граждан как необходимое условие предупреждения и успешной профилактики рецидивной преступности в Российской Федерации».
Тогда председатель Комиссии ОП РФ по безопасности и взаимодействию с ОНК Александр Воронцов отметил, что проблема номер один — это отсутствие единой государственной программы ресоциализации людей, освободившихся из мест лишения свободы.
«Перекладывать ресоциализацию только на плечи общества неверно, нужна государственная поддержка. Вопросы ресоциализации требуют нормативно-правового регулирования, консолидации усилий государства и институтов гражданского общества. Предлагаем по инициативе и под эгидой Общественной палаты приступить к разработке данного федерального закона», — заключила в ходе обсуждения член аппарата уполномоченного по правам человека Российской Федерации Лариса Пертли.
13 марта 2021 года и директор ФСИН России Александр Калашников подчеркнул, что ресоциализация осужденных, их отказ от совершения новых преступлений, а также адаптация осужденных к нормальной жизни после освобождения являются одними из основных задач ведомства.
По словам Маргариты Христовой, общественники, которые запланировали разработку закона, уже обратились за рекомендациями к немногочисленным НКО, которые занимаются адаптацией и ресоциализацией. «Однако когда будет готов проект закона, никто не знает. Пока будем помогать сами», — подытожила она.
«Ты бежишь марафон»: как жить, когда твой любимый человек в тюрьме
Татьяна, HR-менеджер, жена одного из фигурантов «Болотного дела»
6 мая 2012 года, накануне инаугурации Владимира Путина на третий президентский срок, в Москве прошел «Марш миллионов» — согласованное протестное шествие, закончившееся столкновениями между участниками и полицией. Вскоре Следственный комитет возбудил уголовные дела, к ответственности по которым привлекли более 30 человек. Журналисты и правозащитники указывали на политическую мотивированность дела. Относительно многих обвиняемых следствие предъявило скудные и противоречивые доказательства, что не мешало судам отправлять людей в заключение на сроки от двух с половиной до четырех с половиной лет.
Это было шесть лет назад, мне тогда был 21 год. Мы с ним очень долго дружили, как пара были недолго. Тогда я не думала о том, как решилась на это. Наверное, в то время я бы сказала: «А как по-другому?» Ты не думаешь, насколько вывезешь это, насколько это стратегически верно, вообще не мыслишь такими категориями. Сейчас с этим опытом и багажом я понимаю, что все, что можешь сделать, надо сделать. Тогда я не так мыслила. У меня был человек, который был для меня всем, и когда его забирают… куда тебе идти, если у тебя всё забрали? Ты идешь туда, где теперь это «всё» находится.
Когда узнала об обыске, я была у друга. Сползла по стенке, у меня начался припадок, истерика. Друг меня успокоительными откачал. Когда у тебя в такой ситуации нет возможности что-то сделать, это просто ад. Не понимаешь, куда бежать.
Адвокатами занимались родители. Я налаживала его быт. С вечера покупала продукты на передачу, потом ночь сидела, упаковывала продукты в СИЗО: разворачивала фантики от конфет до посинения, пересыпала что-то в пакетики, бутылки, что-то к чему-то пришивала. В 12 ночи приезжала в СИЗО и записывалась в список на передачку, потом часам к семи утра туда ехала, потом с девяти утра до десяти вечера работала, потом ехала домой. Потом ночью он звонил из СИЗО, поговорить. Поначалу я вообще не спала до пяти утра и ждала. Не важно, звонок мог быть раз в неделю, но я каждый день ждала.
В какой-то момент думаешь: твою мать, лучше бы меня посадили, я бы просто поспала. Ты практически завидуешь человеку, который сидит, который все это говно не тянет. У меня были недели, когда я спала по четыре часа. СИЗО — работа — институт, и так по кругу. Безумное колесо, на котором ты несешься в пропасть. Потом лежишь с нервным срывом, потом опять в это колесо и побежала. Сейчас я понимаю, что как я делала — делать нельзя. Институт в итоге бросила на четвертом курсе.
Важно говорить, что тебе тут тяжело. Бывает в некоторых парах, что один думает, будто он там страдает в неволе, а ты тут на свободе зажигаешь, но это не так. Есть люди, которые умеют грамотно это пережить, но если ты в первый раз с этим столкнулся и не знаешь, что ходить к психологу — это нормально, то поломаешься. Я сейчас какие-то тяжелые ситуации, которые тогда происходили, не помню. Полтора года жизни не помню, вообще ничего. Я даже не могу осознать, насколько это жестко было.
Суды шли девять месяцев, четыре раза в неделю, с утра до вечера. Первые четыре месяца я не пропускала ни одного суда. Сначала я никаких эмоций, кроме радости, не показывала, на все суды ходила, как кукла. Всегда с макияжем, в новом платье. У меня мозг так сработал, что я превратилась в приложение к человеку, кокон, который обволакивает того, кто оказался в такой некомфортной ситуации. У меня был бзик — раз он так ограничен во всем, то у него должно быть все самое лучшее. Если это передачка, то еда должна быть самая лучшая, если у нас свидание, то я должна с ног до головы выглядеть идеально. Во-первых, чтобы казалось, что у меня все нормально. Во-вторых, это поддержка, такая форма любви, ты хочешь выглядеть красиво. Это не принуждение, это было мое искреннее желание.
На суде нам не давали разговаривать. Я приходила и не слушала судью, что-то новое можно было узнать раз в пять судов. Мы спали в суде. У нас была шутка — «Мосгорсон». Важно было занять место спереди, чтобы можно было видеть его. В основном просто смотрела. На суде много злишься. Когда выступает терпила, когда перед тобой встал пристав, когда судья что-то не разрешает, когда начинают орать «Позор!». Это очень утомляет. Ты приходишь, хочешь побыть с любимым человеком, а тебя выгоняют из-за криков. Надо думать не только о себе. Потом те, кто кричали, пойдут домой пить чай к семье, выполнив свой гражданский долг, а я поеду в СИЗО передачку собирать. При этом поддержка важна, и у нас она была огромная, нам очень повезло. Когда большинство говорит: «А нечего митинговать, тогда и проблем не будет», — но есть люди, которые тебя поддерживают, чувствуешь себя шизофреником чуть меньше.
Первое свидание нам дали через восемь месяцев, перед свадьбой. Документы для нее я собирала пять месяцев. Свадьба — это было охуенно. Ты год не трогал человека, и тут тебе дали пятнадцать минут, это просто невероятно. Когда зачитывали приговор, я радовалась, потому что пять с половиной лет просили, а дали три с половиной года. Почти счастливой выбежала оттуда.
Иллюстрация: Анастасия Викулова для ОВД-ИнфоСрывы начали вылезать на третий год. У меня были жесткие нервные истощения. Последняя точка была, когда меня полсуток тошнило водой. Раньше я сваливала всё на то, что все устали, а когда у тебя тело так начинает вести… я тогда пошла к психологу. Я бы хотела, чтобы все, кто с этим столкнутся, понимали — чтобы помочь человеку, надо самой выжить. Когда ты сытый и выспавшийся, ты более продуктивный. Очень важно заботиться о себе. Только почувствуешь себя плохо — возьми тайм-аут, попроси помочь друзей, погуляй, поспи, сделай что-то для себя. Это вопрос выживания. Не уменьшай свой травматический опыт, говори о нем, ходи на терапию, не стесняйся просить помощи.
Ты бежишь марафон. Когда ты его бежишь, ты обязательно пьешь воду. Если ты этого не делаешь, это огромный вред для твоего организма. Ты можешь это сделать максимально нетравматично. А не так, что ты бежишь, у тебя колени сломаны, и ты просто с солнечным ударом сваливаешься, не добежав до финиша.
Когда он уехал на зону, у нас были ужасные отношения с его отцом. В колонию на свидания меня возили мои родители. Они меня очень поддерживали. Я брала с собой фильмы на дисках, музыку, привезла для этого DVD-проигрыватель. Старалась привозить все, что он просил. Перед тем, как пустить тебя в колонию на свидание, все обыскивают, тебя раздевают догола, нагибают. Заходишь внутрь номера, ждешь несколько часов, пока его заведут. Я за это время все раскладывала, чтобы было уютно. Первые несколько раз его заводили поздно, и я засыпала, пока ждала. До этого не спишь, собираешься, весь на нервах. Просыпалась, и он такой: «Привет, а я смотрю, как ты спишь». Хочется красивой быть, а просыпаешься, и у тебя смешно слюна стекает по щеке.
Самое сложное было разойтись. Это то, что я только в этом году более-менее приняла. Расставание очень ухудшило ситуацию с психическим здоровьем. Я считала, что больше ничего в жизни хорошего не заслужила, потому что бросила человека в сложной ситуации. Есть человек, который страдает в заключении, а на то, как ты страдаешь, всем поебать. Ты должна сидеть с грустным ебалом и ждать, когда твой принц откинется с зоны.
Я помню, как узнала, что его выпустят по УДО. Шла на работу, встала посреди улицы и начала плакать. Целый день ревела, не могла поверить в это. В день освобождения было тяжко. Мы обнялись, и вроде все нормально, но назад мы ехали на разных машинах. Меня подруга везла, а его отец заказал микроавтобус, и они ехали в нем. И я до сих пор помню, что я еду к себе домой и подруга его выкладывает фотку, где все друзья сидят у него, а меня там нет. А я не могу поехать в дом, где меня ненавидят, в дом его родителей. Ты как бы всё, не существуешь больше. Я чувствовала себя мусором, оберткой от конфетки. Ты добегаешь марафон до конца, а на финише тебе дают под дых.
Сейчас у нас хорошие, близкие, дружеские отношения. Мне жалко, что я потеряла его в итоге. Я чувствую себя обворованной немного. Мы долго не рассказывали, что разошлись, потому что для меня это очень сложно было, у меня все рухнуло. У меня психоз до сих пор, как я об этом думаю.
Вокруг меня много фантастических людей. Которые с тобой были, все это пережили. Мне кажется, что я и половины им не отдала, чего они мне дали. Мои друзья — это моя семья.
Я поняла, какой я сильный человек. Если бы не эта ситуация, я, наверное, этого бы не узнала. И на многие вещи тебе не просто раскрывают глаза, а вставляют в них спички, и ты не можешь их закрыть. Ты не можешь уже быть равнодушным. И важно, что я, пережив это, могу рассказать другим женщинам, как пережить это с меньшими потерями.
Елена, жена Василия Куксова, фигуранта дела «Сети»
Одиннадцать молодых людей в Пензе и Петербурге обвиняют в участии и организации террористического сообщества «Сеть»: ФСБ считает, что участники сообщества готовили теракты в России, чтобы поднять вооруженный мятеж. Четверо фигурантов и один свидетель по делу заявили, что их пытали током сотрудники ФСБ. Обвиняемые, в том числе и Василий Куксов, говорили также о подброшенном оружии. По информации ОВД-Инфо, замок на машине Куксова, в которой нашли пистолет, был взломан, а экспертиза не нашла на оружии отпечатков пальцев.
Мы вместе десять лет, долго шли к свадьбе. Я еще была школьницей, когда мы познакомились. Переехали вместе в Пензу, он работал, я училась — сначала на бакалавра по журналистике, потом в магистратуре на психолога два года. Я получила диплом, он сделал мне предложение.
Вася такой человек — «домашний». Если он где-то задерживается, я обязательно об этом знаю. 18 октября я пришла домой поздно с работы. Когда зашла в дверь, почувствовала что-то неладное. Его сумки с работы, с которой он возвращается, не было. Сумки, с которой он ходит в спортзал, тоже. Я запаниковала, стала ему звонить. Один раз позвонила, два — не берет, три. Друзьям позвонила, но никто не знает, где он.
Появился. Где-то ближе к десяти — резкий звонок и сильный стук в дверь. Я на цыпочках к двери, посмотрела в глазок, там 8–10 человек. Глазок пытается закрыть человек в черном, в маске. Я увидела, что Вася мой в капюшоне, еле стоит на ногах, его держат за шею к стене лицом. Я даже подумать не могла, что это сотрудники, потому что, ну, как правило, они представиться должны как-то: «Откройте дверь, это сотрудники ФСБ». Я очень испугалась, подумала, что может это бандиты. Позвонила в полицию, дура.
Я под дверью села, слышу, они ему там: «Кричи ей в проем, пусть открывает». И услышала: «ФСБ». Открыла, завели. Вася выглядел растерянным, будто сам не понимал, что происходит. Джинсы, свитер были в крови, все было грязное, из куртки повылазил наполнитель. Я ему говорю: «Тебя кто так?» Он улыбнулся, посмотрел на меня: «На тренировке». Полицейские приехали, когда уже был обыск в квартире.
Обыск проводился очень долго, нашли ключи от машины. Пошли к ней. В машине нашли пистолет под пассажирским сиденьем. Естественно, он был подброшен. Никакой дурак так бы его не бросил под сиденье. На Васю сразу надели наручники. Он начал кричать, что это не его, смотрел на меня с широко открытыми глазами: «Лена, ну это же не мое». И я говорю: «Да я знаю, что это не твое». Сейчас экспертиза уже готова по оружию, там отпечатков нет, но никого это не волнует.
Васю погрузили в белую «газель». Я стала у следователя спрашивать: «А куда, а что, а как, а где мне его найти?» Мне дали номер следователя, Токарева. Он, правда, трубку не брал.
Одна я не осталась, со мной была девочка, коллега и подруга. Мы жили с ней вместе полгода. Я не могла ни спать, ни есть, мне нужен был человек рядом, иначе бы я ревела, не прекращая, смотрела бы в потолок.
Когда мы в первый раз были в суде, нам дали момент чуть-чуть пообщаться. Он мне шепнул: «Лена, таких беспредельщиков ты в жизни не встречала. Меняй квартиру и будь осторожна, никуда не ходи одна, ни с кем не общайся». Он был очень напуган и советовал мне бдительной и осторожной быть всегда. Сначала, когда его задержали, на него психологически давили. Ему не раз говорили: мы таким же составом навестим твою жену, пусть ждет. Но на меня лично никак не давили.
Свидания официальные запрещены. Мы видимся только на судах по продлению, они раз в три месяца. На заседании в районном суде родные могли зайти, когда судья уходила в совещательную комнату. Там стеклянная клетка, но в ней есть вырез, где-то посередине. Туда можно руки просунуть, потрогать друг друга, и мы даже умудрялись поцеловаться там чуть-чуть, чмокнуть в губы. Сейчас у нас продления в областном суде, там не разрешают даже садиться на первый ряд. Уводят его так, что мы не видим его. Там общаться нельзя. Теперь мы лишь немые наблюдатели.
Иллюстрация: Анастасия Викулова для ОВД-ИнфоПередачки передаются раз в 10 дней. Мы с родителями меняемся. Надо встать рано, часов в пять утра. Летом было терпимо, а зимой — ад. Один раз было настолько холодно, а я приехала за два часа до открытия магазина (при СИЗО — ОВД-Инфо). Машины у меня нет. Хорошо тем, у кого машина, — люди идут, занимают очередь, потом садятся в машину и ждут там открытия магазина. А ты приезжаешь, отпускаешь такси и стоишь там. Как ни кутайся, на морозе два часа все равно тяжело.
Первые передачки были ужасные, когда ты не знаешь, что передавать. Мне так стыдно, что я изначально не узнала это все. Я в первый раз когда поехала, наготовила еду сама дома. Потому что слово «домашняя передачка» — я думала, это домашнюю еду можно передавать. Я готовила полночи, все запаковала по контейнерам, привезла, а мне сказали: «Девушка, вы что, вы в своем уме вообще?» Сейчас я всему научилась, стало проще. Сотрудники не грубят, если ты к ним относишься по-человечески. А куда без этого? Это единственная весточка, что тебя помнят, любят и ждут здесь. Не в еде дело. В СИЗО мы еще отправляем фото родных вместе с письмами. Вася рассказывал, что прошлый Новый год встретил так: в одной руке держал кружку с водой, в другой — мою фотографию. Загадал желание, с сокамерником они чокнулись, выпили воду и легли спать.
Самое сложное — осознавать, что твой человек, родной и любимый, находится в таких условиях непонятно за что, непонятно на сколько. Поначалу мы никому ничего не говорили. Потом уже постепенно все стали спрашивать, почему все время одна. И страх был, что люди начнут не понимать, говорить: «Дыма без огня не бывает». Нет, ни один человек мне такого не сказал, ни один друг не усомнился, что дело фальсифицируют.
С родителями общаемся. Я думала, что они хуже отреагируют, но они держатся. Тоже поняли всю несправедливость этого дела. Отец боевой мужчина, все время кричит «за что?!», «нашли террориста». Мама женщина мягкая, музыкальный работник. Она переживает, похудела, но тоже держится, работает, молится. Сейчас она часто молится. Наверное, потому что каждый из нас надеется на чудо. Я заметила, что они даже в мыслях не допускают, что их сына могут реально посадить.
Я всегда надеюсь на худшее, мне потом так легче принимать лучшее. Я готова ко всему. Теперь у меня есть четкое разграничение людей. На честных и нечестных. Нечестные люди — это все те, которые участвуют в организации всего этого дела. Которые незаконно задерживают, непорядочно судят, присылают родителям отписки. Ты понимаешь, что твоего сына, брата или мужа пытали, а тебе говорят «нет-нет, это клопы покусали», у этого «прыщи вылезли». Грусти стало больше в этой жизни.
Силы я черпаю в любви. Я тоже человек и тоже срываюсь, плачу, и руки опускаются: почему я, почему так вышло, почему такая судьба? Пока есть силы и возможность — будем бороться. И еще сил придает, что мы не одни в этой ситуации. Таких, как мы, много оказалось по всей стране. Мы сейчас общаемся с другими родными фигурантов дела и поддерживаем друг друга. Так просто мы ребят им не отдадим, и так просто посадить невиновных людей у них не получится.
Павел Гафаров, менеджер, молодой человек Али Феруза
Журналист «Новой газеты» Али Феруз (Худоберди Нурматов) уехал из Узбекистана, потому что местные спецслужбы, по его словам, склоняли его к сотрудничеству. Перед тем, как Ферузу удалось бежать, он подвергся пыткам. В августе 2017 года журналиста задержали в Москве. В этот же день было принято решение о депортации Феруза в Узбекистан, что было опасно для его жизни. Три дня спустя Европейский суд по правам человека наложил запрет на исполнение этого решения. Феруза поместили в ЦВСИГ, где он провел семь месяцев. В феврале суд разрешил журналисту выехать из России в третью страну. 15 февраля 2018 года Феруз покинул Россию и с тех пор находится в Германии.
Мы с Али были недолго знакомы, отношения были на этапе становления. Когда его задержали, это было похоже на кошмарный сон. Али делал короткое включение из машины, когда его везла полиция. Я был на работе, только вернулся с обеда. Сразу поехал в ОВД «Басманный», туда нужно было привезти из нашего дома документы. Я их привез, потом оставался в ОВД до того, как его повезли на суд. Дальше у суда ждал решения, внутрь мне попасть не удалось. Потом мы его видели только издалека, как заводили в микроавтобус, который повезли в ЦВСИГ.
Несколько дней было очень страшно, потому что Али могли выдворить, а уверенности, что удастся через ЕСПЧ это остановить, — не было. Более или менее спокойное состояние наступило, когда Европейский суд запретил выдворение. С этого момента стало возможно жить, а до этого… Я уже даже не все помню, но помню, что в какие-то моменты я садился на землю и рыдал. Я еще не представлял, что ему может грозить. Помню, тогда вышел материал в «Новой газете» о людях, которые попадают в похожие ситуации, когда Узбекистан требует их возвращения. Они возвращаются, попадают в тюрьмы, попадают надолго, человека может просто никто не увидеть.
Для меня это был первый в жизни момент, когда я столкнулся с тем, как государственная репрессивная машина работает. Не на себе, но на близком человеке. Я знал, что такие вещи происходят, но когда это касается тебя лично — это, конечно, по-другому. Я и раньше следил за этим в новостях, следил за протестами. Был таким сопереживающим наблюдателем. В этот момент укрепилось желание уехать. С другой стороны, я почувствовал, что в этом и моя ответственность тоже есть. В том, что происходит. Мне было 27 лет, у меня уже девять лет была возможность голосовать, участвовать в протестных акциях, а я сидел и наблюдал. Мне кажется, будь я вовлеченнее в политическую жизнь, участвуй я в выборах, пусть даже это и такие выборы, как в России, я мог бы хотя бы чувствовать, что сделал что-то. Тут было ощущение, что я сам, в какой-то степени, привел себя к этой ситуации. То, что я живу в такой стране, я за это в ответе.
Можно сказать, что моей обычной жизни практически не осталось с того момента. Вся моя жизнь была вокруг этого. Мы собирали передачи, я, насколько мог, участвовал в пикетах. С самого начала мы организовали чат поддержки, в котором около 100 человек было. Есть люди, которые Али поддерживают и которые всегда за него, без этого мы не справились бы. Но должен был быть человек, который на связи с его родственниками, с журналистами, общается с «Новой газетой», с другими людьми, которые готовы тоже впрячься. Я стал этим человеком. Даже с точки зрения работы, меня, к счастью, поддержали, и возможно было работать с ноутбука по дороге в ЦВСИГ. А когда у Али появилась возможность разговаривать по телефону больше, то я просто с ним разговаривал всегда. Ездил на такси по городу, а не в метро, просто чтобы связь не прерывалась. Удалось увидеться только один раз. Даже когда была оформлена бумага, что я буду его представителем по административному делу, не разрешили встречу. Получилось под Новый год, когда я приехал с мамой Али, Зоей Васильевной.
Иллюстрация: Анастасия Викулова для ОВД-ИнфоБыли срывы, конечно, эмоционально было очень сложно. Ну и в том числе, потому что ты находишься в постоянном разговоре с человеком, у которого практически не осталось надежды. Ощущения, что все будет хорошо, уверенности в этом не было. Для Али это все еще история, которая с ним, ему нужно с ней работать. Сейчас я вспоминаю это время, как будто это было не со мной. Меня очень поддерживало, что я был влюблен все это время, и до сих пор. Я в какой-то степени старался ради себя, вкладывался в свое будущее. Очень помогала семья. Мне кажется, моя мама не меньше моего думала о том, как Али там сейчас, что будет дальше, что нужно отправить очередную передачу. У меня такое ощущение, что я думал об этом как минимум каждую минуту все то время, пока Али был в тюрьме, это было всегда в центре моего внимания, и для моей мамы это было примерно так же.
Насчет гомофобии — думаю, можно разделить, в первую очередь, как Али с этим сталкивался, и как я. Знаю, что он много сталкивался с разными видами дискриминации. Когда я познакомился с Али, я себя почувствовал человеком привилегированным, которому гораздо легче жить в России, потому что я похож на других. Я давно уже сделал каминг-аут друзьям и семье. Меня очень хорошо все приняли и поддержали. Если брать какую-то широкую публичность, это произошло, уже когда мы познакомились с Али, — было публичное признание в любви. И я вспоминаю, как на работе те люди, с которыми я не был близок, они даже поддерживали, подходили, что-то тёплое говорили. И семья очень поддержала — и мама, и папа, и мои братья. Это был момент, когда все вокруг собрались стеной фактически.
Что мы в феврале смогли все-таки улететь — я до последнего момента не верил. И когда это все-таки произошло — это было счастье, и просто невозможно было прийти в себя некоторое время. Даже когда мы приземлились во Франкфурте, оставалась тревога, что не может быть все так хорошо. Я когда летаю между Россией и Германией, каждый раз немножко не верю, что я вырвался. Каждый раз переживаю, что-то пойдет не так.
Али долго говорил, что он был как контуженный, плохо понимал, что он делает, в первые месяцы после отъезда в Германию. Я тоже был в не очень осознанном состоянии. Очень помогло, что нас встретили друзья и провели практически за руку через все первые шаги, которые связаны с документами, получением медицинской помощи, жильем. Нас плотно окружили заботой, и с точки зрения начала новой жизни было легко. Поначалу не было каких-то ясных перспектив, как будет с работой у Али здесь, где мы будем жить, чем я буду заниматься. Сейчас есть план на жизнь, которому мы следуем, общий проект, над которым мы работаем. Гораздо легче, когда мы вдвоем. Сложность в наших отношениях была в том, что мы половину времени проводили врозь. Когда мы получили возможность быть вместе уже постоянно — так гораздо спокойнее, потому что мы друг друга поддерживаем. Конечно, в первую очередь это работа с собой, но мы друг другу помогаем. И у меня, и у Али есть психотерапия, через которую мы проходим, и я думаю, что мне было бы очень сложно, если бы не было этой работы с собой. Спасибо моему психотерапевту большое. Али тоже возобновил терапию и прорабатывает этот опыт.
Как тюрьма изменяет личность человека
- Кристиан Джаррет
- BBC Future
Длительное заключение влияет на личность человека, затрудняет его возвращение к нормальной жизни в обществе. Возможно, пришло время изменить наше отношение к системе наказания?
Автор фото, Getty Images
Днями, месяцами, годами вы живете, не имея собственного пространства, возможности выбирать, с кем провести время, что съесть или куда пойти.
Вы живете в окружении постоянной опасности и подозрений. Любовь и близкие человеческие отношения практически не доступны. Семья и друзья — далеко.
Чтобы не сойти с ума, заключенным приходится меняться и приспосабливаться к этой среде.
Прежде всего это касается тех, кто отбывает длительный срок — в Англии и Уэльсе почти 43% приговоров сегодня составляют более четырех лет.
В докладе правительства США о психологическом воздействии заключения социальный психолог Крейг Хейни высказался однозначно: «Мало для кого опыт тюрьмы проходит бесследно и не меняет психику».
Крейг Хейни сотрудничал с Филиппом Зимбардо в его печальном эксперименте со Стэнфордской тюрьмой.
(Тогда исследователи по жребию разделили участников эксперимента, студентов, на «смотрящих» и «заключенных». В ходе опыта каждый третий охранник обнаружил садистские наклонности и жестокость. — Ред.)
Исследователи Института криминологии Кембриджского университета, которые взяли интервью у сотен заключенных, пришли к еще более радикальному выводу: длительное заключение «меняет человека целиком и полностью».
Автор фото, Getty Images
Підпис до фото,Реинтеграция в общество после длительного заключения происходит очень трудно
Ранее психологи придерживались теории, что наша личность во взрослом возрасте практически не меняется.
Но недавние исследования показали, что, несмотря на относительную стабильность, наш образ мышления, поведение и эмоции претерпевают значительные и последовательные изменения.
Это прежде всего происходит в ответ на различные социальные роли, которые нам приходитсяиграть в течение жизни.
Очевидно, что жизнь в жестко структурированной и социально опасной среде вызывает неизбежную трансформацию личности.
Эти психологические изменения прежде всего беспокоят тех, кто занимается благосостоянием заключенных и возможностью их реинтеграции в общество после освобождения.
И хотя психологическая адаптация помогает человеку выжить в тюрьме, в жизни на свободе она становится контрпродуктивной.
Ключевые особенности тюремной среды, которые приводит к личностным изменениям, — потеря свободы выбора, отсутствие частного пространства, повседневная стигматизация.
А также — постоянный страх, необходимость скрывать свои эмоции, носить маску «неуязвимости» (во избежание злоупотребления со стороны других) и ежедневно подчиняться жестким правилам и процедурам.
«Вживание в тюремную среду»
Существует на удивление мало исследований того, как тюрьма влияет на так называемую Большую пятерку (принятую в современной психологии модель личности, которая состоит из пяти базовых черт: открытость опыту, добросовестность, экстраверсия, доброжелательность, нейротизм. — Ред. )
Автор фото, Getty Images
Підпис до фото,Заключенные постепенно приспосабливаются к своей среде, и их личность претерпевает существенные изменения
Впрочем, психологи и криминалисты широко признают понятие «вживание в тюремную среду», следствием которого является «посттюремный синдром».
Исследователи из США провели детальное интервью 25 бывших пожизненных заключенных (в том числе двух женщин) в Бостоне, которые провели в среднем около 19 лет в тюрьме.
Анализируя их рассказы, психолог Марике Лима и криминалист Маартен Кунст обнаружили, что во всех них развились «институционализованные черты личности»: недоверие к другим, трудности в заведении отношений и принятии решений».
Для просмотра этого контента вам надо включить JavaScript или использовать другой браузер
Підпис до відео,Позолоченная тюрьма: отель, в котором «сидит» саудовская элита
Один 42-летний бывший узник отметил: «Я до сих пор веду себя так, будто я все еще в тюрьме. Ты же не выключатель света или водопроводный кран, который можно одним движением переключить. Когда вы что-то делаете в течение определенного времени .. . оно становится частью вас».
Наибольшей изменением в психике, которую отметили практически все опрошенные, была неспособность доверять другим, которая достигала масштабов паранойи.
«Ты никому не можешь доверять в камере, — говорит другой участник исследования, человек 52 лет. — И теперь мне очень трудно довериться людям».
Автор фото, Getty Images
Підпис до фото,Тюрьма может «стать частью вас», говорит один бывший заключенный
Заключенные также описывают «эмоциональный ступор».
«Становишься черствее, дистанцируешься от того, что происходит», — говорят они, объясняя, почему люди скрывают и подавляют свои чувства.
С точки зрения Большой пятерки личности, эти изменения соответствуют очень низкому уровню нейротизма (или эмоциональной вялости, безразличия), в сочетании с низким уровнем экстраверсии и добросовестности.
Далеко не идеальный психологический портрет для возвращения к нормальной жизни.
Впрочем, исследование, обнародованное в феврале 2018 года, показало, что даже недолгое пребывание в тюрьме также значительным образом влияет на личность.
• Cпритнисть рук и никакого мошенничества
Группа ученых под руководством Джесс Майерс из Амстердамского свободного университета наблюдала за 37-ю заключенными с начала их срока. Уже через три месяца психологические тесты обнаружили у них повышенную импульсивность и снижение внимания.
Такие изменения могут свидетельствовать об ухудшении добросовестности — черты личности, которую связывают с самодисциплиной, аккуратностью и амбициями.
Автор фото, Alamy
Підпис до фото,Заключение усиливает импульсивность и снижает внимание
Впрочем, некоторые другие наблюдения все же оставляют надежду.
В недавно опубликованном исследовании ученые сравнили психологические портреты жителей тюрем строгого режима с контрольной группой, в которую входили очень разные группы людей, в частности, студенты и тюремные надзиратели.
Выводы показали, что хотя заключенные набрали низкие баллы по показателям «экстраверсия», «открытость опыту» и «доброжелательность», они имели выше контрольных результаты в категории «добросовестность», прежде всего в том, что касается организованности и самодисциплины.
По мнению ученых, выводы демонстрируют положительную адаптацию личности к тюремной среде, требующей строгого подчинения нормам и правилам тюрьмы.
Иными словами, чтобы избежать неприятностей, нужно быть добросовестным.
Автор фото, Melissa Hogenboom
Підпис до фото,Группа голландских заключенных продемонстрировала улучшение способности планировать пространство
Хотя, возможно, это может объясняться особенностями именно шведской пенитенциарной системы, которая уделяет гораздо больше внимания отношению к заключенным и их реабилитации, чем другие страны.
Достаточно обнадеживающими были выводы и двух других исследований, в ходе которых заключенные показали высокую способность к кооперации.
Данные всех этих исследований очень важны для вопроса реинтеграции бывших преступников в общество, считает Сигбьорн Биркленд из Норвежской школы экономики.
«Мы обычно считаем, что все преступники — плохие парни, способные действовать в интересах общества. Такое мнение оправдывает жесткие приговоры», — отмечает исследователь.
«Однако преступники могут иметь такую же мотивацию к общественному взаимодействию, как и все другие люди», — добавляет он.
Рост осведомленности в этом вопросе приведет к большим усилиям в исследовании влияния тюрьмы на личность. Следовательно, будет способствовать реабилитации при возвращении к нормальной жизни.
Автор фото, Getty Images
Підпис до фото,Наблюдения показывают, что длительное заключение меняет личность преступника
Положительные изменения в личности заключенных, такие как повышение добросовестности и способности к сотрудничеству, должны стать точкой опоры в ходе реабилитационных программ.
В конце концов, мы можем встать перед выбором. Наказывать преступников более строго — и получать людей, неспособных адаптироваться к жизни в обществе.
Или разрабатывать такие судебные решения и создавать такие условия в тюрьмах, которые способствовали бы улучшению личности преступников и помогали бы им исправиться.
Прочитать оригинал статьи на английском языке вы можете на сайте BBC Future.
Теория ожиданий
Это проект о любви, которую вы, не задумываясь, назовете странной или ненормальной. Дадите девушке диагноз — дура, одинокая, отчаявшаяся. Многие со своей второй половинкой познакомились через мобильные чаты и социальные сети.
Конечно, женщины знают обо всем, что подстерегает их в мире запретных привязанностей. Истории про насилие, воровство, скандалы и беспробудное пьянство откинувшихся бродят по сети, каждый день напоминают о том, как опасно дождаться арестанта.
«Ждули» — как их называют — целая виртуальная культура, невидимый союз женщин. Они не могут рассказать о своей любви окружающим, родным и друзьям. Поддерживают друг друга в тематических группах, делятся опытом. Тяжело открываются чужим; многие стыдятся отношений с зеками, но продолжают ждать и любить. За этими предрассудками — та же русская женщина, готовая вытерпеть и простить все, готовая искренне любить самого безнадежного. Иногда от пустоты и одиночества, но чаще — от той внутренней тяги, что не объяснить даже самой себе.
Елена Козлова
Наташа, Санкт-Петербург
«Познакомились по телефону, через смс-службу знакомств «Билайн». Мне скучно было. Отправила ему свой номер, два дня переписывались, а на третий сказал, что сидит в тюрьме у нас под Питером. Тогда еще год оставался сидеть.
Разговаривали много, фотки отправили. Сразу друг другу очень не понравились. Но общая тема была: он с девушкой поссорился, я — с парнем рассталась. Вот так переросло в нечто большее, на свидание позвал. Я не поехала, так как сломала ногу. Что удивляло — денег не просил, как многие, и номер мамы дал
В сентябре вышел по УДО и пропал на три дня, думала все, закончилось. А потом приехал ко мне — адрес знал —с цветами и конфетами. Опухший сильно, заметно, что пропился хорошо. Видимо, свободу почувствовал.
Это была наша первая встреча, мы тогда минут тридцать молча сидели. Смотрим друг на друга, а потом как-то пошло, с этого же дня стали жить вместе.
Родственники мои, конечно, плохо отнеслись. Он ведь три раза в тюрьме за кражи сидел. После армии больше года на свободе не был. У всех стереотипы.
А его семья обрадовалась мне — говорят, сильно изменился. Раньше толпы друзей к себе водил, пропили все, даже пылесос, который мать подарила. А теперь впервые в жизни на работу устроился, детей хочет, нормальной жизни.
Его знакомые абсолютно другие. Употребляют наркотики. Никто не хочет трудиться, особенно, сидевшие несколько раз. Сережа сам говорит: «Чтоб я после трех отсидок работать пошел — не понимаю, что со мной случилось!».
Даже мои родители смягчились, когда он стал меня обеспечивать, да и живем не у меня, а в его комнате. Животных разрешил завести, сам подарил шотландскую вислоухую кошку со всеми сертификатами.
Недавно сделал мне предложение, мы в загс сходили, заявление подали. Денег у нас сейчас мало, так что все по-простому будет. Покатаемся по городу, с родственниками посидим. Но платье я себе все-таки купила.
Единственное, чего боюсь — друзья его. Стараюсь не давать им общаться, а то загуляет и снова попадет куда-нибудь».
Алена, Москва
«Познакомились через мою подругу, которая общалась с его другом в «Одноклассниках» — все банально. Его заинтересовали мои 13 татуировок. Обсуждали их, болтали, и это переросло во что-то большее.
Спустя два месяца я уже поехала к нему на свидание. Увиделись через два стекла. Кричали через решетку, сразу любовь-морковь, от волнения чуть в обморок не упала.
Нормальное свидание дали, только когда мы расписались, через девять месяцев. Потому что сидел за разбой с угрозой для жизни. Они с друзьями пьяные были, решили старый долг забрать, отняли у человека телефон и ногу прострелили. Всех троих посадили, моему больше всех дали, пять с половиной лет, так как он с Украины.
Когда познакомились, ему оставалось два и семь сидеть, все это время я его и ждала.
Что зацепило? Люди, которые в тюрьме сидят, умеют с девушками разговаривать. Ты для них самая любимая, ласковая и красивая, даже если не видели ни разу. Они этому специально учатся, книжки по психологии читают. Меня особо не смущало, я просто сразу его попросила познакомить меня с мамой. Пригрозила, что иначе все прекратим.
Он познакомил. Я у его мамы и сестер несколько дней жила.
Вышел, мы год вместе. Ребенка завели — два месяца уже. Тяжело, конечно, работы нет. Тем более, он с Украины, и еще пять лет не имеет права находиться в России. Но я не думаю, что он когда-либо в тюрьму вернется. Удивляюсь, как этот человек там оказался. Он ребенка по четыре часа на руках носит, чтоб тот не плакал. Готовит, убирает, друзья у него адекватные.
Рассказывал, что люди на зоне бывают разные — и плохие, и хорошие. Он сам разводил девушек на деньги, но это оттого, что у родителей стыдно просить. Не хватало на самое необходимое, и кормили их баландой с песком, картошку перемороженную давали и кашу синюю.
У нас история в «Одноклассниках» большая, всю личную жизнь обсудили. Этот человек знает обо мне все, так же как и я о нем. Наверное».
Наташа, Йошкар-Ола
«Познакомились еще на свободе. Спустя месяц-два его посадили. Наше общение прекратилось. Через два года он мне написал, разговорились. Через некоторое время предложил приехать на короткую свиданку. Согласилась.
До этого только привычка болтать была, а когда увидела, поняла, что влюбилась. Вышла с зоны — все как во сне. Не знала, что делать. Пустила на самотек. Мы продолжили разговаривать. Он сделал предложение. Попросил подругу кольцо и цветы купить. Расписались только через полгода, так как летом не расписывают, и родители мои не соглашались, а я бы против их воли не пошла.
Помогла сестра-психолог. Долго разговаривала с мамой, просила отношения не портить. Вот мама и разрешила, хотя боялась, что это все обман и развод на деньги.
Расписывались мы в колонии. Нам времени дали всего пять минут. Так мало, потому что мой муж — злостный нарушитель режима, да и сидит по 105-й статье, часть первая. За убийство. Семь лет дали, я два ждала, еще три осталось.
Сначала я даже не задумывалась об этих годах, да и время летит быстро. Правда, мы оба меняемся. Он спокойнее стал. Но все равно из-за его поведения у нас сейчас нет возможности созвониться или [общаться] через интернет, только письма. Свидания длительные — раз в год.
Я ему говорю: у меня есть возможность начать встречаться, у тебя ее нет — меняйся.
Страхов много. У двоюродной сестры муж сидел, как вышел — пожили немного и разошлись. А иногда начитаешься историй в группах «ВКонтакте», сердце переворачивается. Начинаю ему мозг пилить.
Он мне отвечает, что это наша жизнь, все в наших руках, и только нам решать.
Когда выйдет, хочу увезти его подальше от друзей, куда-нибудь на юг, к морю.
На работе или знакомым всегда говорю, что муж в командировке. Одному коллеге рассказала, что замужем за зеком. Он мне:
— Если выйдет — уйдет.
Ну и что, если так? Мне тогда 25 будет, смогу другого найти. А эта история станет для меня опытом.
Я начала проще относиться, я перестала переживать».
Наташа, Заречный (Свердловская область)
«Началось все глупо. Я тогда только с мужем развелась. В «Одноклассниках» списались, он рассказал, что сидит, предложил встречаться. А я что, одинокая девушка, разведенная. Говорю, давай приколемся-поржем.
Через месяц вышел, приехал без предупреждения ко мне домой. А там только нянечка с ребенком от первого брака. Так что он первым делом с сыном познакомился, дите сразу к нему потянулось.
А мне странно было домой идти. На работе смеялись: «Грохнут тебя, завтра на смену не выйдешь, начнем собирать на похороны».
Я приехала к дому, он меня у почты встретил. Стою, стесняюсь. А он, как сто лет знакомы — подошел, поцеловал. У меня шок. Но к себе пригласила.
Так мы с первого дня стали жить вместе. Назавтра мне уже нянька не понадобилась. Он стал с ребенком возиться, подстриг, покормил, поиграл. Потом нас к своей маме перевез. Я ведь даже не учила сына с ложки кушать, он все это делал.
Прожили вместе два года и он опять по пьяни попал. С другом напились, поехали на машине кататься, делов натворили. Его на двое суток закрыли. Но потом отпустили, месяц не трогали. И вдруг резко подали в розыск.
Он мне говорит:
— Я обратно не хочу, не пойду, меня посадят.
Уговаривала, чтоб пошел, а то еще за побег добавят, но он ни в какую.
Что забавно, у меня же папа — капитан милиции. Они как-то поссорились. И теперь папа стал всячески ментам помогать. Понял, что нужно через меня действовать, увез на другую квартиру вместе с ребенком, закрыл на пятом этаже. Я там месяц просидела, плакала очень, крушила все.
Как-то слышу, зовет кто-то, и очень близко. Думаю, ни фига у меня крыша поехала. Вышла на балкон проверить — никого нет. Глаза поднимаю — висит. Оказывается, они с другом дверь на чердак выбили. Друг его за ноги держит, кричит: «Наташка, принимай, а то разобьется!». А я не знаю, что делать, но схватила, затащила как-то, видимо, от страха. Он, конечно, все головой собрал, но все-таки не разбился.
Мы с ним неделю запертые жили. Папа каждый день приезжал, продукты привозил. Я на это время любимого в шкаф прятала.
А ребенок ходит — кричит: «Куда папа делся?». Я пальцем у виска кручу: «Какой папа, ты о чем, совсем ненормальный?».
Было очень страшно. Ночами муж стоял у дверного глазка, боялся, что отец вернется, нас найдет и милицию вызовет. Хотели бежать, но там сейф-дверь, никак ее не вскрыть, сколько ни пытались. Потом друзья привезли веревку, и он смог вниз спуститься.
Долго бы был в бегах, но напился на День города, осмелел и давай ментов куда подальше посылать. Его и схватили. Вырвался, побежал, но как далеко убежать, если милиция на каждом шагу. Я долго ничего не знала. А потом повестка в суд пришла как свидетелю.
Пришла на суд пораньше, к нему не пустили. Мы ведь не расписаны, хотя он меня все время замуж зовет.
Срок небольшой дали — год за преступление и еще пол за побег. Но я после приговора в обморок упала прямо в зале суда.
Когда из камеры выводили, нам попрощаться разрешили. Я быстро к решетке, чтобы поцеловать. Он меня за губу зубами схватил и не отпускает. А мент уже торопит. Потом, как его вывели, у меня истерика началась. Я за машиной побежала, кричала, ревела, его мать меня еле успокоила.
Его в колонию под Каменск-Уральским определили. Свиданки раз в три месяца на трое суток, плюс за хорошее поведение дополнительные дают.
Ездить на них дорого: на одни продукты тысяч семь уходит, а еще проезд и комнату снимать.
Я к нему с ребенком езжу. Раньше сын искренне верил, что мы к папе на работу едем. А теперь, говорит: «Врешь, мы в поличке».
В последний раз сын уходить не хотел. Кричит:
— Пааап, пошли домой, мама нас отвезет!
— Дядя поличка меня не отпустит.
— Мама, убей дядю поличку, он папу не отпускает.
Менты смеются, говорят, что судьбою мне написано сначала к мужу, а потом к сыну в тюрьму мотаться».
Ярослава, Санкт-Петербург
«Я ждала мужа. Он умер в тюремной больнице.
Познакомились еще на гражданке. Здесь недалеко, в клубе. Год прожили вместе, гуляли, веселились, а потом я забеременела. Ребенок родился, жили хорошо.
Одним утром вышли всей семьей погулять, а у подъезда полиция. Мужа забрали, дом стали обыскивать. Так я узнала, что он с наркотиками связался, бутират продавал. Его тогда через пару дней отпустили.
Позже я поняла, что он не только продает, но и принимает, пыталась помочь, но это не работало.
Второй раз поймали во время контрольной закупки. И это было уже серьезно.
Дали срок, отправили в Фарносово (в Тосненском районе Ленинградской области — МЗ). Там бывший любовник мамин сидел, он подтянул Сашу. А то статья не айс какая — 228. Наркоманов на зоне не любят. Слава богу, не опустили, но козлом его считали.
Первую длительную свиданку дали в декабре, перед новым годом. Встретились всего на сутки, а не на три — так решили авторитеты в бараке. Следующая была в апреле и тоже на сутки.
В июне он позвонил из больницы: положили в инфекционное отделение с пневмонией. Лечили обычным мукалтином пневмонию, да. Давали антибиотики, от которых пальцы на левой руке немели; видимо, кололи куда попало. Сделали флюорографию, но туберкулез не обнаружили. Полечили три недели и отправили обратно.
Осенью он снова заболел. Температура высокая поднялась, от еды стал отказываться. У меня было плохое предчувствие. А в тюремной больнице говорили: «Не болен — имитирует, чтобы кормили лучше».
Отправили обратно на нары. Он продолжал работать с температурой под сорок.
В ноябре перевели на Газы (в областную больницу им. Ф.П. Гааза УФСИН по Петербургу и Ленобласти — МЗ), оказалось — туберкулез. Из этой больницы, кто с тубиком попал, навряд ли живым уйдет. Очень много там умирает.
Я в шоке ото всего была, деньги на лечение собирала. Через пару недель вся загруженная сумками поехала на такси в больницу.
Там место такое странное: забор, собаки по периметру, два вагончика стоят. В одном свидания с родными проходят по видеосвязи. Во втором передачки проверяют.
Я подошла к администратору, заявление отдала. А она долго найти его документы не могла:
— Вы уверены, что он здесь, может, обратно в Фарносово отправили?
— Да не может быть, чтобы с туберкулезом обратно увезли, посмотрите внимательно.
Она поискала еще и говорит:
— Выйди на улицу, покури.
Я вышла, через пять минут ко мне надзиратель пришла в форме, сказала, что он умер, и пока я в ступор не впала, спросила, буду ли забирать тело.
Меня так скрутило. Мне ведь ни телеграммы, ни похоронки — ничего вообще не пришло.
Три года прошло после похорон. Я в этом году впервые сына привела к нему на могилку.
Знаете, дети, они что-то чувствуют, что-то видят. Когда Саша сидел, сын про него не вспоминал. Только когда я фото показывала или трубку давала. Он маленький был, лепетал бессвязно. А когда папа умер, ребенок стал говорить, что он ему снится. Ходил, показывал, где папа сидит и что делает. Так полгода было.
Никто не ожидал, что Саша с наркотиками свяжется. Ему сейчас было бы 30, а умер в 27. Я считаю, несправедливо. Да и справка какая-то неубедительная: кто знает, от чего он действительно умер в тюремной больнице».
Екатерина, Санкт-Петербург
«Я жду из тюрьмы уже второго.
В первый раз интересно получилось. Познакомились «ВКонтакте». Его бывшую большую любовь звали, как меня — и имя, и фамилия совпали. То ли он ее искал, то ли девушку с такими инициалами. Но он мне написал, и мы разговорились.
Как раз период был, когда я с молодым человеком разошлась, хотелось общения и понимания. А там в тюрьме все хорошие психологи, слова говорят, какие хочешь услышать. А главное, тоже страдают от нехватки внимания. У нас все быстро завертелось. Через пару недель я уже буквально не отрывалась от телефона, носила с собой и в ванную, и в туалет. До шести утра разговаривали.
Ему оставалось всего год сидеть, и я решила ждать. Летом поехала на свидание. Очень хотелось лично пообщаться. Хоть фото и по телефону устраивали, но человека нужно почувствовать. Мама категорически запретила ехать. Поэтому ребенка от первого мужа я у подруги оставила.
Какая была поездка! Еще в поезде я чувствовала себя как на иголках. Приехала, везде заборы, засовы, металлические двери. Постоянные проверки. И все странно к тебе относятся. А еще его вывели из камеры и сразу завели в комнату для обыска. То есть ты его уже видишь, а сказать еще ничего нельзя. А хочется и обнять, и поговорить. Трое суток пролетают мгновенно.
Когда он освободился, я сняла для нас квартиру, но это было дорого, и скоро мы переехали ко мне. Поначалу все нормально, но потом обнаружились различия в понятиях. Чем дальше, тем становилось хуже. Работать он не хотел. Рано вставать не нравилось. Ему нравились легкие деньги. А еще через три месяца я забеременела. Мы вообще планировали детей, но не так быстро.
Он держался, а потом хуже пошло. Работал месяц через месяц и вовсе перестал. С наркотиками связался. Я хотела ему помочь. Знакомый есть в хорошей клинике. Он отказался.
Он вообще хороший всегда был, только тюрьмой озлобленный. Со мной себя иначе вел, чем с остальными. Но наркотики сделали другим, не тем человеком, с которым вместе строили планы.
Четыре месяца назад мы расстались. Как получилось, что я стала второго ждать? На самом деле мы были знакомы еще по воле. Даже встречались когда-то недолго. А потом пропал. Мне взбрело в голову, нашла его «ВКонтакте» и поинтересовалась, как дела. Он ответил, что в тюрьме сидит. Попросил номер.
О нас никому не рассказываю. Особенно маме. Я бывшего перед ней защищала, а вышло, что она права оказалась. Если узнает, станет осуждать. Для нее зеки все на одно лицо.
Он сидит в Тверской области в колонии строгого режима, поэтому общаемся мы только раз в день — там мало телефонов. И посещать имеют право только жены, но я хочу попробовать договориться.
Парень третий срок мотает. Вообще, хороший, еще и спортсмен. Но вот образ жизни — гопнический. Сейчас ему уже 31 год. Говорит, что хочет семью и нормальную жизнь. В отличие от первого, в карты не играет и денег не просит. А из-за того я даже кредиты брала тысяч по тридцать-пятьдесят.
Я не жалею о прошлом опыте и сейчас не готова отказаться от такой жизни. Своя романтика. Обычные отношения с этим не сравнятся, все эти душевные переживания, разговоры.
Я человек открытый и всегда верю в лучшее. Надеюсь, что можно из плохого человека сделать хорошего. Не воспитать, а именно дать надежду на семью, что будет все как у нормальных, а не по принципу «украл — в тюрьму».
У меня есть поклонники на свободе, даже много. Не знаю, почему тянет на заключенных. Мама говорит, психология у меня такая».
«В тюрьме он уделял внимание только мне». О романтических отношениях с заключенными
«Муж ушел к любовнице, подсел на наркотики, и его снова посадили»
Ирина, 35 лет, Санкт-Петербург:
Я была замужем уже семь лет, дело шло к разводу. Чтобы как-то разрядиться, попросила подругу познакомить меня с мужчиной. Муж подруги отбывал наказание в колонии, и она познакомила меня с его сокамерником, которому оставалось сидеть еще год. Поначалу я не восприняла это знакомство всерьез и даже испугалась: у меня было двое детей, и человек из МЛС (мест лишения свободы. — Прим. ред.) в мою семью как-то не вписывался. Со временем я расслабилась и пустила все на самотек. Из родных о нем знала только сестра, но она в мою жизнь не лезла. После развода с мужем я поехала на длительное свидание к своему новому знакомому. Впечатления были шикарные: меня окружили заботой и теплом, которых на тот момент очень не хватало.
Через десять месяцев он освободился, и мы стали жить вместе. Конечно, были трудности. Я его очень ревновала: пока сидел, он был на связи 24 часа в сутки, а освободился — у него свои интересы, новые знакомые. Мне хотелось, чтобы он, как и раньше, уделял внимание только мне. На этой почве мы часто ссорились, но потом как-то притерлись друг к другу. Через полтора года после освобождения мы расписались, а в 2015 году родился сын. Если сравнивать моего нынешнего мужа с первым — разница колоссальная. Первый муж привык, что ему помогают, что родители рядом, он был очень ленивым. Нынешний муж никогда не отказывал в помощи и брался за любую работу.
Мы с мужем поняли, что новый срок ему только на пользу. Тюрьма иногда ставит мозги на место
Все было бы хорошо, если бы у мужа не появилась другая женщина. Он познакомился с ней, когда собирал ремонтную бригаду: дал объявление в газету, а она позвонила. Эта женщина только освободилась и наплела мужу, какая она хорошая и как несправедлива к ней судьба. Вот и спелись. Она торговала наркотиками, а он начал употреблять.
В декабре 2016 года я попала в больницу, врачи диагностировали онкологию. Когда я выписалась, муж, плотно подсевший на наркотики, собрал вещи и ушел к другой. Через какое-то время он попался на хранении. Сейчас отбывает срок: дали три года и ждет добавку по другой статье. Его любовницу тоже посадили.
Муж решил вернуться к нам. Я его простила, поддерживаю морально, а он просит прощения в письмах. Он добрый, любит детей, и если бы не зависимость от наркотиков — хороший человек. Мы поняли, что этот срок ему только на пользу. Тюрьма иногда ставит мозги на место. Я очень надеюсь, что все наладится. Время лечит, а я люблю мужа и чувствую, что это мой человек. Ждать не трудно. Пока сижу дома с младшим сыном. Когда он пойдет в сад, выйду на работу. Родные помогают, еще у меня старший ребенок — инвалид, получаю неплохую помощь от государства. Первый муж оставил меня в свое время одну с болезнью и тремя детьми. Я справилась. И сейчас справлюсь.
«Когда он сел во второй раз, я подала на развод, а потом вышла за него снова»
Александра, 31 год, Ульяновск:
Семь лет назад мне с незнакомого номера позвонил мужчина, представился Максимом. Оказалось, что он ошибся и попал не туда. Мы разговорились и стали часто созваниваться. Максим сразу сказал, что сидит в колонии за убийство и что ему осталось еще полтора года, а до этого сидел по малолетке. Он позвал меня на КС (краткосрочное свидание. — Прим. ред.), съездила. Мы понравились друг другу, и он спросил, согласна ли я его ждать.
Я помогала ему: возила передачки, деньги на телефон закидывала, выбивала свидания. Через несколько месяцев Максим предложил расписаться. Я собрала все бумаги. Родственникам ничего не сказала, думала, не поймут. Когда он освободился, стали жить вместе. Муж устроился на работу, обеспечивал меня, подарки дарил, в кафе и кино водил. В общем, относился очень хорошо, даже голос никогда не повышал. Родственники хорошо его приняли, мама моя его за сына считала.
Однажды муж выпил с друзьями и натворил дел: избил и ограбил прохожего. Я влезла в долги и набрала кредитов, чтобы нанять платного адвоката. В итоге мужа посадили на четыре с половиной года. Когда услышала приговор, у меня опустились руки. Тогда еще мама умерла, я осталась одна, без денег и в долгах. Я должна была ехать на встречу с адвокатом, но утром проснулась и решила, что все, с меня хватит. Я не брала трубку, а потом вообще поменяла номер. Муж заваливал меня письмами, я все читала, плакала, но ни на одно не ответила. Подала на развод.
Как бы жизнь ни сложилась, я его никогда не прощу и обратно не приму. Хотя мы до сих пор расписаны
Два года мы не общались. Потом Максим через племянника узнал мой новый номер и позвонил. Все началось по новой: свиданки, передачки… Мы помирились и решили расписаться опять. Родные только поддержали. Мужа за хорошее поведение перевели в поселение. Когда до освобождения оставался год, у нас вдруг испортились отношения: я почувствовала, что он как-то не так со мной общается, а потом узнала, что у него появилась другая. Писала ей в соцсети оскорбления, она молчала. Мне было очень больно, неделю с постели не вставала, ревела. Подруги помогли все это пережить, а потом я познакомилась с другим мужчиной. Все прошло, все забылось.
Максим освободился и теперь живет с той девушкой. Я ей как-то позвонила и сказала, чтобы она не переживала, Максим мне больше не нужен, у меня есть любимый мужчина. Обида на мужа, конечно, осталась до сих пор, и как бы жизнь ни сложилась, я его никогда не прощу и обратно не приму. Мы до сих пор расписаны, иногда созваниваемся. Все собираемся развестись, но то у меня, то у него времени нет.
«Мама против брака с заключенным, хотя мой старший брат трижды судим»
Ася, 34 года, Пермь:
За полтора года до знакомства с будущим мужем я разошлась с сожителем. Одной было тяжело: у меня трое детей. Зарегистрировалась на сайте знакомств. Он написал, я ответила и понеслось. Такая страсть вдруг вспыхнула. Он сказал, что сидит за кражу, и позвал на свидание. Увидела его вживую и поняла, что пропала окончательно. Он — это я, только в мужском обличии. Мы говорим одними фразами, знаем, о чем другой думает, чувствуем физическое состояние друг друга. Если в мире существуют две половинки одного целого, то это мы.
Месяц назад мы поженились. Регистрацию организовали за три дня. До любимого мне нужно было ехать 400 км. Я оформила документы в ЗАГСе и поехала с регистратором в колонию. Мы взглянули друг на друга мельком. Две минуты речи, два согласия, две росписи, и регистратор сказала, что мы можем поздравить друг друга первым супружеским поцелуем. Помню, я испугалась, но муж наклонился и поцеловал. Земля поплыла под ногами. Потом его увели, а меня пустили к нему только после получасового досмотра. Страсть дикая, все так быстро, что просто выдохнуть некогда. Три дня пролетели как три часа, расставаться было мучительно больно.
Мама когда-нибудь смирится, а если не смирится, мы уедем из города
Мама, с которой я живу, узнала о замужестве через две недели. Она сказала, что это, конечно, моя жизнь и мне решать, но она боится, что муж воспользуется мной и обманет. А еще сказала, что жить с ней под одной крышей мы не будем: хочешь с ним жить — живи, но не тут. Однажды даже пригрозила, что не отдаст нам внуков. Но этот вопрос обсуждению не подлежит. Дети сразу сказали, что не останутся с бабушкой, а уедут с нами. Они общаются с отчимом по телефону и скайпу, знают, где он и за что, защищают его перед бабушкой и ждут домой. Мне непонятно поведение матери: мой старший брат трижды судим, и ей это жить совсем не мешает, да и любить она его меньше не стала. В любом случае, это все временные трудности. Мама когда-нибудь смирится, а если не смирится, мы уедем из города.
Мы по возможности помогаем друг другу деньгами. Я продаю домашнюю выпечку и подрабатываю на почте на неполную ставку. Пока справляемся. Не сказать, что купаемся в роскоши, но и не голодаем.
Жду любимого уже четыре месяца, до «звонка» остался год и восемь месяцев. В январе планируем подавать на УДО. Очень надеюсь, что освободят. Впереди нас ждет долгое и счастливое будущее. Мы оба в это верим.
«Любимого повязали, как только он вышел на свободу»
Екатерина, 19 лет, Ростов-на-Дону:
Мы познакомились, когда мне было 17 лет, а ему 31. Он написал мне в соцсеть сообщение: «Дай номер», — и ничего больше. Меня это заинтриговало, и я написала свой телефон. Он позвонил и предложил работу: он будет переводить на мою банковскую карту разные суммы, я — пересылать деньги, куда он скажет, а себе забирать процент. Мне тогда очень нужны были деньги, и я согласилась. Иногда он пересылал довольно крупные суммы, меня это напугало, я попросила рассказать подробности. Он объяснил, что он сидит в колонии за разбой и таким образом зарабатывает. Мы стали общаться чаще, не только о работе, но и на личные темы. Потом началось: поздно не гуляй, туда не ходи, с тем не общайся! До него у меня не было парней, было приятно, что обо мне заботятся и переживают. Он стал присылать подарки. Однажды через знакомого передал плюшевого мишку и букет цветов. Я в шоке была. Влюбилась, конечно, и девять месяцев его ждала.
Поехала встречать из колонии, а его приняли прямо на выходе и увезли в отделение разбираться по тем денежным переводам. Мне обидно стало: я столько его ждала, а тут буквально из-под носа уводят. Поехала следом. Полицейские говорили: «Ты что делаешь? Не знаешь его вообще? Зачем он тебе нужен?» А я ответила, что мне все равно и, пока я его не увижу, никуда не уйду. Вечером нас отпустили.
Когда посмотрела на него в первый раз, подумала: «Господи, да что ж мне с ним делать! Это ужас какой-то: худющий, синяки под глазами». Мы вышли покурить, и он случайно прикоснулся ко мне. У меня пошла дрожь по телу, и все, я поняла, что это — мое. Худой? Так ведь откормить можно! А синяки под глазами от недостатка солнца и витаминов.
Любимому после освобождения надо было ездить, отмечаться по месту прописки — а это далеко, время и деньги тратить не хотелось. Он никуда не ездил
Стали жить вместе, через месяц я забеременела. У меня проблемы со здоровьем, и врачи говорили, что если забеременею, то вряд ли выношу ребенка, а если и выношу, то он родится больным. Любимому после освобождения надо было ездить, отмечаться по месту прописки — а это далеко, время и деньги тратить не хотелось. Он никуда не ездил, но я из-за этого не встала на учет в больницу, боялась, что через меня его найдут полицейские. Только однажды поехала на Украину, откуда я родом, сделала УЗИ, узнала пол ребенка. Родила здоровую девочку. А мужа из-за того, что он не отмечался по месту регистрации, объявили в федеральный розыск.
Когда дочке было три месяца, мы решили, что он нелегально пересечет украинскую границу, сможет спокойно работать и никто не будет его искать. Я же поеду следом. У него все получилось, но меня задержали. Позвонила мужу, сказала, что лучше вернуться и написать явку с повинной, тогда срок скостят, и что, если он не приедет, меня посадят за укрывательство. Он вернулся.
Мужу дали пять лет, хотя прокурор просил три года. Будем подавать апелляцию. Сейчас я с дочерью живу у свекрови, у нас отличные отношения. Жду любимого, как выйдет — обязательно распишемся.
«Я в какой-то эйфории поехала к нему на свидание за тысячу километров»
Виктория, 32 года, Пермь:
Мне был 21 год. Будущий муж просто перепутал одну цифру в номере телефона и попал ко мне, так и началась наша история. Разговаривали сутками, не могли наговориться. О том, что он сидит, сказал не сразу — недели через две после знакомства. Осудили его за угон автомобиля. Поначалу эта новость меня напугала, ведь в моем окружении не было заключенных. Через четыре месяца общения он уговорил меня приехать на свидание. Согласилась. Мама меня не одобрила: она не понимала, как можно любить уголовника и как можно влюбиться в человека, не видя его, да еще и поехать к нему. Говорила, что у меня нет с ним будущего, что он выйдет и гулять начнет. (Потом она поменяла свое мнение, но все равно относилась к нему с опаской.)
Я в какой-то эйфории поехала к нему на свидание за тысячу километров в Республику Коми. Добиралась двумя поездами, а потом 40 км на паровозе по узкоколейке. Увидели друг друга и влюбились еще сильнее. На втором свидании застряла в колонии-поселении, где он жил, на месяц: железную дорогу завалило снегом. Нам было в кайф жить вместе. Потом он отправил меня жить к своей маме в Нижневартовск. Встретили меня там хорошо. Я нашла работу, правда через полгода разругалась со свекровью и ушла из дома. Но любимого ждала два с половиной года — и дождалась.
Думала, что уже никого не смогу полюбить, но встретила другого мужчину. Все было хорошо, но вскоре и его посадили
Он вышел, и мы сразу стали жить вместе. Человек он добрый и внимательный, сразу дал понять, что хочет семью, детей, и не обманул. Я его очень сильно любила. Такой харизматичный был, могла слушать его часами. После освобождения это не прошло, и на свободе он был таким же, знал, как поднять настроение и сделать так, чтобы я улыбалась. У нас родился сын, муж присутствовал на родах. Вот какая была любовь! Прожили вместе шесть лет. Я была самой счастливой женой и мамой на свете. Но в 2012 году муж умер от пневмонии: врачи неверно и несвоевременно поставили диагноз. Нашему сыну тогда было полтора года. Я хотела умереть, не представляла жизни без любимого, если бы не наш сын, покончила бы с собой.
Думала, что уже никого не смогу полюбить, но через десять месяцев после смерти мужа встретила другого мужчину. Он полюбил моего сына как своего, да и сын его папой называл. Все было хорошо, но вскоре и его посадили. И вот сейчас я снова жду, уже пятый год. Осталось еще столько же. Финансово я независима, научилась зарабатывать для женщины очень даже неплохо. Но я страшно устала от одиночества. Самое трудное — быть здесь, на воле, одной.
что происходит с финансами заключенного :: Финансы :: РБК
В реальности оформить доверенность непросто. Бывший заместитель начальника юридического управления нефтяной компании ЮКОС Светлана Бахмина, осужденная в 2006 году по обвинению в присвоении имущества компании и уклонении от уплаты налогов, рассказывает, что в колонии наблюдала трудности с оформлением документов. «Доверенности заверяются начальником того учреждения, в котором ты находишься, — говорит Бахмина. — Поскольку это не отношения клиент-заказчик, как с нотариусом, а отношения административного плана, есть вероятность, что делать это будут долго или вообще откажут».
Председатель движения «Бизнес Солидарность» Яна Яковлева советует по возможности заранее оформлять все доверенности.
Читайте на РБК Pro
«При малейшем намеке на то, что началось уголовное преследование, нужно сделать максимальное количество действий, — говорит она. — И даже если вы невиновны, в сейфе должен лежать набор доверенностей».
По словам Яковлевой, доверенность, оформленная в тюрьме, автоматически портит репутацию клиента.
«Для банков это очень важно. Дело может урегулироваться до суда, а с получением кредитов в дальнейшем могут быть проблемы», — объясняет Яковлева.
Если по истечении срока вклада его никто не обналичил, то деньги продолжают храниться на счетах гражданина до момента его освобождения. Если в договоре не была предусмотрена автоматическая пролонгация, то деньги перечисляются на текущий счет клиента, по которому действует ставка до востребования, объясняет Цивинюк. По данным «Банки.ру», в российских банках ставка до востребования составляет от 0,01 до 1,5% в рублях.
Кредиты
«Для человека, обремененного кредитами, попасть в тюрьму на длительный срок и даже оказаться в следственном изоляторе на пять-шесть месяцев, — это финансовый крах», — говорит Алексей Гордейчик. Действующее гражданское законодательство не предусматривает, что нахождение гражданина в тюрьме (правильный юридический термин — арестован до приговора суда или осужден к наказанию, связанному с лишением свободы) влияет на его обязанности по банковскому долгу. То есть от выплат по кредиту заемщик не освобождается, поясняет Беланов.
Погашать заем из заключения невозможно из-за запрета на использование компьютеров и мобильных телефонов. Поэтому, даже если у арестанта и есть деньги на счету, проводить платежи через интернет или мобильный банк не получится. Единственный выход — поручить доверенному лицу выплачивать кредит, рассказывает Роман Цивинюк.
У бывшего начальника одного из производственных участков РЖД Максима Блинкова, осужденного на полтора года за коммерческий подкуп, до заключения его в СИЗО был оформлен кредит. Кроме того, во время задержания шел процесс продажи квартиры, которая досталась ему в наследство от бабушки. «Часть денег за квартиру успела прийти, когда я был на свободе, часть — после, — рассказывает Блинков. — Нужно было завершать сделку и гасить полученными деньгами кредит. В тот момент я вспомнил, что какое-то время назад давал одному дальнему родственнику доверенность. В ней было указано, что он может совершать финансовые операции, и таким образом мне удалось завершить сделку и погасить кредит».
Если доверенного лица не найдется, то заключенный начнет считаться неплательщиком. За просрочки по выплатам будут начислять штрафы.
«Если обязательства по кредиту не будут выполняться, то банк будет вынужден обратиться в суд», — говорит Цивинюк. Если у заключенного был созаемщик по кредиту, то ответственность автоматически перекладывается на него — именно с него банк будет требовать вернуть долг. «Если у заключенного оформлена ипотека, то квартиру банк забирает, — говорит Алексей Гордейчик. — То же относится и к оформленным в кредит автомобилям».
Смягчить последствия арестованный может, сообщив банку о том, что больше не может платить по кредиту. «В заявлении кредитной организации нужно указать, что возникло форс-мажорное обстоятельство, которое является основанием для приостановления исполнения обязательства заемщика, — рассказывает Роман Беланов. — Если банк и обратится в суд, то существует очень большая вероятность, что сам долг взыщут, но от уплаты процентов за его обслуживание во время нахождения человека в тюрьме освободят».
На практике ситуации с заемщиками, в отношении которых избрана мера пресечения свободы, рассматриваются индивидуально, на основании их заявлений в банк или обращений их представителей, говорит директор департамента розничного кредитования МКБ Александр Шорников.
Собственность
Попадание в тюрьму не лишает человека права собственности: после выхода на свободу бывший заключенный сможет спокойно распоряжаться всем своим имуществом. Однако с квартирой могут возникнуть проблемы. Все дело в процедуре регистрации. При попадании в места лишения свободы заключенный в принудительном порядке получает там временную регистрацию, поясняет Беланов.
До 1995 года сонаниматели имели право выписать осужденного из жилья, но Конституционный суд признал эту практику неконституционной. Теперь смена места проживания не является основанием для снятия с учета по месту жительства, обнадеживает Гордейчик. Впрочем, у этой нормы есть негативные последствия — даже находясь в тюрьме, человек обязан платить за ЖКХ. Если управляющая компания подаст в суд на заключенного и выиграет, то судебные приставы будут взыскивать долги за ЖКХ из его имущества и 50% от имущества супруга.
«Если квартира находится в соцнайме, то арестанта могут выселить в более ветхое жилье, при этом за ЖКХ он все равно остается должен», — подводит итог Гордейчик.
Развод и заключение под стражу 101 — Все, что вы хотите знать
Как человек, не состоящий в браке, я считал, что мне повезло, когда я был заключен в тюрьму, потому что мне не нужно было беспокоиться об отношениях. Почти каждый, у кого есть вторая половинка, когда они попадают в тюрьму, думает, что отношения сохранятся, но печальная правда заключается в том, что отношения редко выдерживают тюремный срок.
Будь то супруг (а) или парень / девушка, те, кто находится за пределами тюрьмы, редко могут справиться с травмой, вызванной тем, что партнер находится за решеткой — или наоборот, — особенно если срок заключения превышает несколько месяцев.
Фактически, исследования показывают, что каждый год, когда кто-то находится в заключении, вероятность развода возрастает на 32 процента.
Отношения и браки достаточно сложны, когда вы оба находитесь в свободном мире. Однако финансовые обязательства, большие расстояния и повседневные проблемы, связанные с детьми и работой, слишком сложны для людей, когда их партнер находится взаперти.
Если вы состоите в браке, когда попадете в тюрьму, вы можете подать на развод, пока находитесь в тюрьме.Ваш супруг в свободном мире также может подать на развод с вами. Это приводит нас к сегодняшнему сообщению в блоге: «Развод и тюремное заключение 101 — все, что вам нужно знать».
В этом сообщении блога я затрону следующие темы:
- Можно ли развестись с заключенным?
- Как заключенный подает на развод?
Да, вы можете развестись с заключенным. Независимо от того, находится ли заключенный в государственном или федеральном учреждении — или он находится в окружной тюрьме — у вас есть право подать на развод с кем-то, кто отбывает срок.
Я не поверенный, и это не юридическая консультация. Однако информация, которой я собираюсь поделиться, может указать вам правильное направление, когда вы собираетесь развестись с заключенным в тюрьму супругом.
Когда вы разводитесь с заключенным, процесс очень похож на обычный развод. Если вы и ваш супруг согласны по всем важным вопросам, связанным с прекращением брака, вы, скорее всего, сможете завершить развод без оспаривания.
Такой развод проходит довольно быстро, потому что оба супруга согласны со всеми условиями.Обычно они требуют меньше бумажной работы, меньших гонораров адвокатам и меньших судебных издержек. Правила развода различаются в зависимости от штата, но для неоспоримого развода обычно требуется следующее:
- оба супруга соглашаются расторгнуть брак
- Ни один из супругов не оспаривает алименты или опеку над ребенком
- Супруги не имеют дела о совместном банкротстве
- Никакое существенное имущество или активы не подлежат разделу между супругами, а
- ни один из супругов не требует алиментов
Всегда лучше проконсультироваться с адвокатом, когда вы думаете о разводе, особенно если ваш партнер находится в заключении.Могут быть особые соображения, и адвокат может помочь вам разобраться во всех формах и материалах, которые вы должны предоставить, чтобы продолжить развод.
Существует также возможность оспариваемого развода, если ваш заключенный супруг не согласен на разделение, а это потребует гораздо больше времени и денег. В этом случае судья определит исход спорных вопросов, которые обычно касаются распределения активов и имущества, а также алиментов, алиментов и опеки над детьми.
Заключенный супруг имеет право участвовать в судебном разбирательстве, и он, скорее всего, получит разрешение присутствовать на слушаниях. Им может быть предоставлен опекун ad litem для посещения суда вместо них.
Несмотря на то, что развод с заключенным не сильно отличается от обычного бракоразводного процесса, вы должны проконсультироваться с адвокатом, чтобы вы могли ознакомиться с конкретными законами вашего штата и узнать, как действовать дальше.
Как заключенный подает на развод?Первой остановкой для сокамерников, желающих подать на развод, является библиотека тюремного права.Как правило, существуют пакеты о разводе, в которых заключенному советуют, какие формы заполнять и с кем связаться. Подать на развод, находясь в тюрьме, чрезвычайно сложно, потому что у большинства заключенных нет денег, а их способность общаться с людьми за пределами тюрьмы ограничена.
В некоторых штатах есть вариант развода для неимущих людей, находящихся в заключении, который позволяет им подавать документы бесплатно или за минимальную плату.
Требуемые формы различаются в зависимости от округа и штата, но общие формы в пакете о разводе заключенного включают:
- Петиция.В петиции говорится, что вы подаете на развод со своим супругом. Эта форма может включать в себя причины развода, и обычно в петиции указывается имущество, которым вы и ваш супруг делитесь.
- Вызов. Повестка — это лист бумаги, который ваш супруг получит вместе с копией прошения о разводе. В повестке сообщается вашему супругу, как долго они должны отвечать на документы о разводе.
- Информационный лист суда. В информационном бюллетене суда будет указано, какой суд рассматривает ваш развод и какой судья был назначен для рассмотрения этого дела.
Заключенные также могут получить помощь от тюремного библиотекаря, а некоторые юридические школы предлагают помощь заключенным в юридических вопросах.
Опять же, это все общие сведения, и я не юрист. Если вам нужна конкретная информация о подаче заявления о разводе с заключенным, обратитесь к адвокату.
Считаете ли вы, что развод должен быть проще для человека, состоящего в браке с сокамерником? Дайте нам знать в комментариях ниже.
Источники: Объяснение связи между лишением свободы и разводом https: // www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC4293638/ Как развестись с заключенным супругом https://www.divorcemag.com/articles/how-to-divorce-an-incarcerated-spouse
Как мне развестись с кем-то в тюрьме?
Развод с супругом, который в настоящее время находится в тюрьме или тюрьме, может быть сложной задачей, однако это возможно. Если вам необходимо развестись с супругом из-за их действий или из-за длительного тюремного заключения, опытный адвокат по семейным делам может облегчить вам жизнь.Опытный адвокат по бракоразводным процессам округа Эль-Пасо будет представлять вас и направлять вас через трудности, связанные с необходимостью развода с кем-либо в тюрьме или тюрьме.
Зачем разводиться с заключенным супругом?
Быть в браке с заключенным в тюрьму супругом сопряжено со многими проблемами, включая финансовые трудности, отчужденные семейные отношения и борьбу за воспитание детей.
Эмоциональные и психологические потери от брака с кем-то в тюрьме могут быть неизмеримыми.Отсутствие близости, одиночество и отчуждение в браке из-за заключения часто бывает больше, чем могут вынести многие супруги.
Исследования показывают, что даже после того, как вашего супруга выпустят из тюрьмы или тюрьмы, заключение под стражу оказывает разрушительное и продолжительное воздействие на браки.
Как получить развод, если ваш супруг находится в тюрьме или тюрьме?
Если ваш супруг приговорен к тюремному заключению за совершение преступления, вы не можете подать на развод только на основании их заключения.Но срок наказания может быть основанием для развода. Если срок тюремного заключения вашего супруга составляет два года или больше, вы можете подать на развод на основании лишения свободы.
Есть и другие квалификационные факторы. Если ваш супруг (а) недавно попал в тюрьму, и вы не уверены в будущем своего брака или просто хотите развода, как можно скорее обратитесь к опытному адвокату по бракоразводным процессам.
Неоспариваемый развод заключенного супруга
Процесс развода с заключенным супругом аналогичен обычному бракоразводному процессу.Если вы и ваш супруг согласны по всем основным вопросам прекращения брака, вы можете завершить развод без оспаривания.
Развод без оспаривания — это развод, при котором обе стороны согласовывают все условия развода. Часто неоспоримые разводы ускоряются и завершаются быстрее, чем оспариваемые разводы, которые связаны со спорами об условиях развода.
Как правило, неоспоримые разводы требуют меньше документов и обходятся дешевле, чем оспариваемые разводы. Если вы и ваш супруг (а) добьетесь неоспоримого развода, вы, вероятно, понесете меньшие гонорары адвокату, а также меньшие судебные издержки.
Оспариваемый развод
Если ваш находящийся в заключении супруг не согласен с вашим решением развестись с ним или если есть серьезные разногласия относительно условий развода, в этом случае необходим оспариваемый развод.
Во время оспариваемого развода судья или присяжные будут решать спорные вопросы.
Общие области споров, которые может решить суд, включают раздел активов и имущества, алименты, опеку над детьми и супружеские алименты.Требования, касающиеся периодов ожидания и проживания, одинаковы как для неоспоримых, так и для оспариваемых разводов. Но большинство оспариваемых разводов связаны с дополнительными юридическими процедурами, такими как оформление временных запретительных судебных приказов и раскрытие документов, что приводит к более сложному и длительному разводу.
Однако не забывайте, что заключенный в тюрьму супруг имеет право участвовать в соответствующих судебных разбирательствах, включая развод. Таким образом, заключенный супруг может запросить разрешение на участие в слушаниях по делу о разводе.Кроме того, им может потребоваться представительство адвоката во время бракоразводного процесса.
Как подать на развод, если ваш супруг находится в тюрьме?
Подача заявления о разводе — это не одноэтапный процесс. Вы должны предпринять несколько шагов, особенно если ваш супруг находится в тюрьме или тюрьме.
Определите правила подачи заявления о разводе, если ваш супруг находится в заключении
Сначала обратитесь к секретарю суда по семейным делам в округе, в котором вы живете. Вы можете сделать это лично или по телефону; они помогут вам получить правильные формы.Сегодня большинство округов предлагают загружаемые формы на своих веб-сайтах. Затем определите, отличается ли в вашем штате базовая документация, которую вы должны подать, от стандартной. Если он другой, то получите копию. Если нет, заполните стандартную форму.
Получите доказательство заключения
Если судья отправил вашего супруга в тюрьму из-за уголовного дела, получите копию протокола суда, показывающего вынесение этого приговора. Поговорите с секретарем уголовного суда в округе, где был вынесен приговор вашему супругу, о том, как получить копию протокола суда, в котором указано, что ваш супруг был заключен в тюрьму.Однако вам, возможно, придется заплатить небольшую плату, чтобы получить этот документ.
Заполните необходимые формы
При каждом разводе стороны должны разделить свои активы, имущество и долги. Пары, у которых есть совместные дети, также должны учитывать вопросы опеки над детьми и алиментов. Итак, заполните необходимые формы.
Заполните бланки в соответствии с законом
Это означает, что вы должны предоставить в суд заполненные документы. Вы должны приложить копию, подтверждающую заключение. Кроме того, вы должны заплатить регистрационный сбор.В некоторых юрисдикциях сбор за подачу заявки не взимается, особенно если вы не можете себе этого позволить.
Служи своему супругу
При вручении юридических документов вы должны соблюдать определенные процедуры. Например, вы не можете просто отправить документы по почте своему супругу в тюрьме. Скорее спросите клерка, является ли услуга обязательной, особенно с учетом того факта, что ваш супруг находится в тюрьме. Если это необходимо, обратитесь в офис местного шерифа, который будет обслуживать документы от вашего имени. Таким образом, услуга легальна. Помните, если вы не подаете бумаги должным образом; это может задержать разбирательство.
Присутствовать на слушании дела о разводе
В большинстве штатов требуется, чтобы вы явились в суд по крайней мере один раз, прежде чем они смогут завершить слушания по делу о разводе. Однако это зависит от вашего состояния и ситуации.
Получить копию Указа
Убедитесь, что вы получили заверенную копию окончательного постановления. Это юридическое доказательство того, что вы больше не состоите в браке со своим бывшим супругом.
Прекращение брака — непростая задача. Итак, при рассмотрении вариантов вы должны понимать, что от вас требуется, и какие шаги вы должны предпринять, чтобы получить законный развод со своим бывшим супругом.
Получу ли я алименты и опеку, если я разведусь с заключенным в заключении супругом?
Заключенному в тюрьму супругу все еще может быть приказано выплачивать алименты на ребенка или супружеские алименты. Им будет приказано использовать внешние ресурсы для выплаты причитающихся сумм, или государство может получить любой доход, который они зарабатывают, находясь в тюрьме. Если заключенный супруг должен был выплатить алименты до того, как попасть в тюрьму или тюрьму, он может подать в суд ходатайство об изменении плана воспитания детей, чтобы отразить их ограниченную заработную плату в тюрьме или тюрьме.
Заключенный супруг не может получить физическую опеку над детьми и, соответственно, не может получать алименты. Существующий план воспитания должен быть изменен, если человек находится в заключении, чтобы отразить изменение времени посещения и алиментов. После освобождения из тюрьмы или тюрьмы они могут подать в суд ходатайство об изменении плана воспитания или поддержки.
Необязательно проходить через это в одиночку. Если вы подумываете о разводе с супругом, находящимся в заключении, проконсультируйтесь с опытным адвокатом по семейным делам в Колорадо-Спрингс.
Проконсультируйтесь с поверенным по разводам!
Если вы подумываете о разводе, будь то супруга, находящаяся в заключении, или кто-либо еще, обратитесь к адвокату по бракоразводным процессам и расскажите свою историю. Получите конкретную помощь в зависимости от вашей ситуации. Многие адвокаты по бракоразводным процессам консультируют вас бесплатно или взимают небольшую плату и будут рады вам помочь. Профессиональная юридическая консультация — ключ к достижению наилучшего результата.
Синдром тюремных супругов после заключения
Кристал Бермудес познакомилась со своим мужем Фернандо, когда он содержался в тюрьме Рикерс-Айленд в Нью-Йорке в 1991 году.В то время ей было 18 лет, и она жила с родителями в Оклахоме. Она сказала мне, что видела отца Фернандо в национальных новостях, заявляя о невиновности своего сына в стрельбе у ночного клуба, в которой его обвиняли. Что-то в этой истории «пронзило мне сердце», и она написала Фернандо письмо. Они познакомились несколько месяцев спустя и в конце концов поженились.
Они боролись против неправомерного осуждения Фернандо в течение 18 лет, подав и проиграв 10 апелляций. Кристалл в конце концов переехал в соседний Коннектикут.Поскольку Фернандо был осужден в Нью-Йорке, одном из сокращающегося числа штатов, где разрешены супружеские свидания, пара смогла создать семью. У них было трое детей, зачатых на территории тюрьмы, поскольку Кристал поддерживала своих детей и своего мужа в аду заключения. После 11-го апелляции с помощью проекта «Невинность» Фернандо был реабилитирован. После почти двух десятилетий заключения он вернулся домой к жене и детям.
Судебное разбирательство было выиграно, и в конечном итоге Фернандо получил компенсацию от штата Нью-Йорк.После еще одной пятилетней судебной тяжбы за получение компенсации семья купила красивый дом в зеленом пригородном районе Северной Каролины и была готова поселиться в некотором с трудом заработанном спокойствии. Но этого не произошло.
«Я только что разбился», — сказала мне Кристал. Она провела 18 лет, проведенных Фернандо за решеткой, воспитывая семью, подавая апелляции, поддерживая детей материально и имея дело с изнурительной травмой. Она отказалась от мечты поступить в колледж и стать юристом.Когда Фернандо, наконец, освободили, Кристал начала испытывать симптомы, которые она приписывала посттравматическому стрессу: мигрень, трудности с концентрацией внимания, парализующая депрессия, из-за которой она не могла спать весь день, высокое кровяное давление и паника, когда приходилось заходить в большой магазин или ходить по металлу. детектор.
Кристал Бермудес (Кристалл и Фернандо Бермудес; Атлантика)Влияние посттравматического стрессового расстройства на освобожденных заключенных широко изучалось. В статье , опубликованной в The International Journal of Law and Psychiatry за 2013 год, был обнаружен «дискретный подтип посттравматического стрессового расстройства, который возникает в результате длительного заключения», включающий такие симптомы, как тревожные сны, нарушения сна в соответствии с графиком пребывания в тюрьме и эмоциональное онемение.Фернандо испытал все это, а также с трудом избавился от тюремных привычек — он продолжал стирать нижнее белье в душе после возвращения домой.
Но менее изучены огромные последствия заключения для романтического партнера заключенного. Я провел пять лет, рассказывая о парах, которые встречались, пока один из партнеров находился в заключении, для моей книги Love Lockdown: Dating, Sex, and Marriage in America’s Prisons , отслеживая взлеты и падения этих отношений. Я узнал о системе уголовного правосудия с точки зрения «тюремных жен» — титула, которым многие партнеры заключенных пользовались и гордились, и которое не всегда означало законный брак.У этих женщин, большинство из которых состояли в отношениях с мужчиной в тюрьме, я наблюдал параллельный пост-тюремный синдром.
Около 2 миллионов человек находятся в заключении в Соединенных Штатах, и еще миллионы близких людей сталкиваются с системой уголовного правосудия вместе с ними. Люди, у которых есть партнер в тюрьме, часто подвергаются стигматизации; они сказали мне, что опасаются, что работодатели могут уволить их за связь с заключенными. Многие женщины, с которыми я беседовала, сообщали о преследованиях со стороны тюремного персонала во время посещений; иногда им не говорили, что их партнер был переведен в другую тюрьму, теряя их в системе на недели или месяцы.Они сталкиваются с осуждением семьи и друзей, которые не могут понять, почему они отказываются от повседневного единения «нормальных» отношений для мужчины в тюрьме. Многие из этих женщин имеют две учетные записи в Facebook: одну для большинства членов их семей и друзей, а другую — для связи с другими женами заключенных, чтобы они могли свободно обсуждать свои отношения.
Эйвон Харт-Джонсон — основатель некоммерческой организации DC Project Connect, которая помогает бывшим заключенным вернуться в общество.Она изучила тяжелое положение этих жен и дала ему название: заместительное заключение. Благодаря десяткам интервью и опросов Харт-Джонсон узнала, что женщины, связанные с системой уголовного правосудия своими романтическими отношениями, могут проявлять симптомы травмы, депрессии и ломки, которые становятся их собственным видом наказания. Они могут испытывать «социальную потерю», в результате чего, как она пишет в книге Символическое заключение афроамериканских женщин: наследие массового заключения , «некоторые женщины могут чувствовать себя выделенными как« разные »и каким-то образом испорченными тюремным заключением своего супруга.«Чувствуя себя виноватой из-за того, что у нее есть свободы, которых нет у ее возлюбленного, она может« подражать заключенному в тюрьму супругу (сокращение приема пищи, ограничение телевидения, отсутствие секса и меньшее социальное взаимодействие) ».
Это заместительное заключение может продолжаться еще долго после того, как ее вторая половинка вернется домой. Так много женщин, с которыми я беседовала, с нетерпением ожидали освобождения своего партнера как большой награды — света в конце мучительного туннеля. Они ожидали, что воссоединение станет возвращением средств, вложенных в их поддержку и сохранение верности своему мужу.Или, как Джо Рид, боевой медик в отставке, который живет в Джорджии, в шутку сказал мне: «Я не буду готовить еще одну еду, когда он вернется домой. Он собирается приготовить мне блины и отвезти меня спиной на кухню, чтобы я их съела.
Тем не менее, люди, которые выходят из тюрьмы, получают мало поддержки или руководства. Им приходится искать работу на полную ставку, посещая необходимые классы и проходить тестирование на наркотики, что может противоречить графику работы и которые они должны оплачивать сами. Они должны найти жилье, которое будет соответствовать их тюремному прошлому, и адаптироваться к новым технологиям, которых не было до их заключения.У многих из бывших заключенных лишили водительских прав. Таким образом, вместо того, чтобы кататься на спине, чтобы поесть блинов, их жены фактически становятся водителями, консультантами по вопросам карьеры, ИТ-экспертами, библиотекарями-исследователями, терапевтами и личными чирлидерами. И все это они делают, когда справляются со своей травмой.
Прочтите: радикально другой взгляд на заключение
Динамика отношений меняется, когда пара, наконец, тоже начинает жить вместе. По словам Кристал, когда муж женщины сажают в тюрьму, она для него все.Но как только он приходит домой и начинает заново строить свою жизнь, его супруга не получает такого же внимания. Кристал почувствовала себя так, словно потеряла целеустремленность после освобождения Фернандо. В течение 18 лет ее мир вращался вокруг поддержки его в тюрьме. «Я вложила всю эту работу в попытки спасти своего мужа, но люди говорят мне, что это не имеет значения сейчас — это было давно», — сказала она. «И жена не испытывает сочувствия, потому что никто не пострадал больше, чем заключенный».
Когда я спросил Кристал, что могло бы помочь ей лучше приспособиться, решения, которые она предложила, были простыми: «Я хочу, чтобы мы знали о посттравматическом стрессовом расстройстве заранее, как его, так и моего, и имели место, куда можно было бы обратиться за помощью.Теперь она понимает, что, несмотря на все усилия, которые она приложила, чтобы исцелить свою семью, она пренебрегла собой: «Когда он пришел домой, я так много сфотографировала его и детей. Но теперь я вижу, что меня нет даже на фотографиях «.
Женщины, у которых есть близкий в тюрьме, поддерживают друг друга неформально: через социальную сеть и некоммерческую организацию Strong Prison Wives and Families они делятся советами — на время отбывания наказания и после возвращения на родину — о том, как сбалансировать огромные обязанности по уходу для своего партнера, уделяя время себе.
Сегодня, через 12 лет после реабилитации мужа, Кристал медленно учится добиваться этого баланса. Ей нравится управлять коммерческой и арендуемой недвижимостью, в которую инвестировала семья. Но, тем не менее, она сказала: «Мне нужно найти себя. Я даже себя не люблю правильно, потому что любил всех остальных «. Она переориентирует свои интересы. «Я хочу вернуться к приготовлению пищи», — сказала она. «Я перестал готовить, потому что давал пище подгореть. Мои мысли блуждали. Я хочу снова поехать за руль.Раньше я любил водить машину, но потом мне показалось, что я собираюсь сойти с обрыва ». Впервые с подросткового возраста Кристал выясняет, что заставляет ее чувствовать себя хорошо. И она раскрывает свою личность, не будучи женой ранее заключенного в тюрьму человека.
Подготовка к освобождению супруга из тюрьмы
Мы не хотим говорить что-либо, чтобы вас обескуражить, но вы должны остерегаться нереалистичных ожиданий. Ваш брак пережил сильнейшее потрясение.Трехлетний тюремный срок (не говоря уже о событиях, которые к этому привели) — серьезная травма. Многие пары вообще не смогут выдержать это. Если ваши отношения с супругом продолжатся, это произойдет потому, что вы двое не торопились и не торопились, чтобы подготовиться к большим переменам. Вы должны быть готовы столкнуться с некоторыми очень реальными и значительными проблемами перенастройки. Вопрос не только в том, чтобы продолжить с того места, на котором вы остановились.
Похоже, вы уже знаете об этом. В этом причина ваших мучительных страхов и опасений.Вы понимаете, что переход будет нелегким. Вы знаете, что вам, вероятно, придется приготовиться к конфликту. Эти чувства совершенно нормальны. В такой ситуации они на самом деле являются обнадеживающим знаком. Они указывают на то, что вы хорошо понимаете, с чем сталкиваетесь. Вы готовитесь сделать все возможное, чтобы добиться успеха.
Первое, что вам нужно сделать, это обсудить все это со своим супругом в письменной форме или (желательно) во время личного визита.Узнайте, где именно сейчас находятся отношения. Важно, чтобы вы сделали это сейчас — как можно раньше до даты выпуска.
Если вы можете поговорить с мужем лично, возможно, вам будет полезно заранее записать, о чем вы хотите поговорить. Затем вы можете прочитать ему вслух во время вашего визита. Вы можете сказать что-то вроде: «Я все еще люблю тебя и готов снова тебе доверять, но прямо сейчас я борюсь с множеством сомнений и вопросов, на которые нет ответа.Если есть «тяжелые» эмоциональные проблемы или глубоко укоренившиеся проблемы из вашего прошлого, которые необходимо решить, было бы неплохо получить помощь объективной третьей стороны при составлении вашего письменного сообщения — друга, члена семьи. , пастор или профессиональный консультант.
По мере прохождения этого процесса будьте осторожны, чтобы ничего не воспринимать как должное. Поговорите с сотрудниками исправительного учреждения и узнайте, какой послужной список был у вашего супруга во время пребывания в тюрьме. Попытайтесь узнать, действительно ли что-нибудь изменилось.Он действительно исправился? Или вполне вероятно, что он вернется к старым образцам поведения, когда выйдет на свободу? Подобные вопросы жизненно важны для вашей собственной безопасности и благополучия всех детей, живущих в вашем доме.
Имея в виду эту последнюю мысль, мы действительно предлагаем вам подумать об организации отдельного жилого помещения для вашего супруга после его освобождения. Вероятно, было бы разумно не приветствовать его в своем доме, пока вы точно не узнаете, с чем столкнетесь.Во время разлуки для вас двоих было бы отличной идеей получить консультацию по вопросам брака у квалифицированного христианского терапевта. Звоните нам. В центре внимания семейный отдел консультирования может предоставить вам список направлений к профессиональным психологам, практикующим в вашем районе. Наши консультанты также будут более чем рады обсудить с вами вашу ситуацию по телефону, если вам понравится этот вариант.
Ресурсы
Если название в настоящее время недоступно через Focus on the Family, мы рекомендуем вам обратиться к другому розничному продавцу.
Безопасные люди: как находить отношения, которые подходят вам, и избегать тех, которые не соответствуют действительности
Обратный отсчет для пар: подготовка к супружеской жизни
Любовь и уважение
Как мы любим: откройте для себя свой стиль любви, укрепите свой брак
Стать семьей, которая исцеляет: как решить прошлые проблемы и освободить свое будущее
Исцеление обиды в браке
Направления
Prison Fellowship
Любовь и уважение
Брак жив
Статьи
Принцип «любви и уважения»
Учимся общаться
Развод с заключенным
Опубликовано 23 июля, 2019 Габриэль Чеонг
Если ваш супруг в настоящее время находится в заключении и вы хотите подать на развод, вам следует поговорить с опытным адвокатом по бракоразводным процессам в Бостоне.При попытке расторгнуть брак с человеком, который не может свободно взять трубку, чтобы позвонить адвокату или явиться в суд, необходимо учитывать множество вопросов.
Это не означает, что вы должны оставаться в браке. Вы можете получить развод, пока ваш супруг находится в тюрьме, вам просто нужен опытный юрист, который поможет вам сориентироваться в этом процессе.
Основания для расторжения брака
В Массачусетсе вы можете подать на развод без вины. Вам не нужно доказывать, что ваш супруг виноват в расторжении брака.Вы просто говорите суду, что брак распался безвозвратно.
В некоторых случаях вы можете утверждать, что для развода существуют определенные основания. Согласно Общим законам штата Массачусетс (MGL), глава 208, раздел 2, тюремное заключение сроком на пять или более лет является основанием для развода.
Вам следует поговорить с поверенным по разводам из Массачусетса о том, следует ли добиваться развода по вине или без вины. Доказательство неисправности может быть более трудоемким и дорогостоящим, а также может дать или не дать никаких преимуществ.
Оспаривается ваш развод или нет?
Имеет значение, согласен ли ваш (а) супруг (а) на развод и находится ли он с вами на одной странице в отношении таких деталей, как раздел собственности.
Если вы и ваш супруг (-а) готовы самостоятельно решить детали развода, вы можете подать неоспоримый развод «1A».
Однако то, что ваш супруг находится в заключении, не означает, что у него нет права голоса. Они могут не согласиться с тем, как вы хотите разделить семейное имущество, независимо от того, должны ли они вам алименты, или относительно алиментов.Если вы и ваш супруг не можете мирным путем прийти к соглашению по этим вопросам, то вам грозит оспариваемый развод «1B».
Раздача документов о разводе
После того, как вы решите, какой тип развода вам подавать, вы можете подать документы о разводе в суд и вручить их своему супругу. Обслуживать заключенного несложно, но нужно убедиться, что это делается правильно. Офис шерифа или технологический сервер, в зависимости от того, какой услугой вы пользуетесь, может потребоваться явиться в тюрьму и сообщить персоналу, что они обслуживают заключенного с юридическими документами.
В тюрьме, в которой находится ваш супруг (а), может быть координатор по правовым вопросам, который посоветует вам, как правильно вручить документы и обеспечить их получение вашим мужем или женой. В этом случае вы можете отправить документы по почте назначенному лицу по месту жительства, которое будет обслуживать заключенного и отправлять обратно доказательства оказания услуг.
Заключение под стражу может или не может повлиять на процедуру развода
Насколько тюремное заключение вашего супруга повлияет на развод, во многом зависит от них.Если они нанимают адвоката, это может иметь небольшой эффект. Адвокат вашего супруга свяжется с ними и решит их проблемы с вашим адвокатом или в суде.
Адвокат вашего супруга может выступать от его имени в суде. Ваш муж или жена могут запросить разрешение на участие в слушаниях, но их просьба может быть отклонена. В определенных обстоятельствах ваш супруг может появиться по телефону или по видеоконференции.
Вы можете столкнуться с препятствиями, если ваш супруг отказывается нанять адвоката, желает оспорить различные аспекты развода или использует другую тактику отсрочки.Однако у вас есть право на развод, и ваш адвокат по бракоразводным процессам может предпринять шаги для продвижения процесса.
Опека над детьми и алименты
Опека над детьми и алименты часто становятся стрессовыми темами при разводе. Когда ваш супруг находится в заключении, они не могут иметь опеку над ребенком (детьми). Тем не менее, они могут запросить право посещения, в течение которого вы или другой взрослый будете нести ответственность за привлечение ребенка (детей) в учреждение. Вам следует поговорить со своим адвокатом о том, считаете ли вы, что в интересах вашего ребенка (детей) поддерживать отношения со своими родителями или нет во время их заключения.
Вы можете попросить судью приказать другому родителю выплачивать алименты, но если ваш супруг (а) находится в заключении, они могут быть не в состоянии платить. Это зависит от их активов и от того, приносят ли они доход. Поговорите со своим адвокатом о финансовых средствах вашего супруга (а) и, если реально, о том, будут ли вам присуждены алименты и в каком размере.
Когда ваш супруг (а) выходит из тюрьмы, условия опеки над детьми и алименты могут измениться.
Поговорите с адвокатом сегодня о разводе с супругой в тюрьме
Вы можете задаться вопросом, как проходит процесс развода, если ваш супруг находится в заключении.Во многих отношениях развод может продолжаться как обычно. Опытный адвокат по бракоразводным процессам будет представлять вас и направлять вас через трудности, связанные с ограниченной свободой и средствами общения вашего супруга. Чтобы узнать больше, свяжитесь с Infinity Law Group по телефону
(617) 250-8236.
Как поступить с мужем, отправляющимся в тюрьму
Jupiterimages / Photos.com / Getty Images
Потерять супруга до смерти или развода никогда не бывает легким делом. В обоих случаях найти поддержку и ресурсы просто. Однако, если вы потеряли супруга из-за того, что он находится в тюрьме, может быть не так-то просто выжить в одиночку, когда он уйдет. Наряду с ограниченным количеством доступных ресурсов стигма, связанная с заключением мужа в тюрьму, может затруднить вам поиск помощи.
Эмоции
Вы можете расстроиться, обидеться или рассердиться, если ваш муж попадет в тюрьму.Сразу после его ареста и заключения вам может быть трудно справиться с этими эмоциями. Вы можете чувствовать стыд, беспокойство и депрессию. Centerforce, ресурс для семей, пострадавших от заключения, призывает вас получить поддержку, которая поможет вам справиться со своими эмоциями. Ищите поддержки у ее семьи, церкви или близких друзей. Группа поддержки из других жен, чьи мужья также находятся в тюрьме, может быть ценным способом найти людей, с которыми можно посочувствовать, получить совет и провести с ними время.
Ваш брак
Когда ваш муж попадает в тюрьму, трудно работать над тем, чтобы ваш брак оставался крепким. По данным Министерства здравоохранения и социальных служб США, даже если вы сможете посещать его на регулярной основе, у вас не будет приватности или возможностей для интимной близости, что может негативно повлиять на вашу способность общаться и оставаться рядом. У вас могут быть проблемы с сохранением любви к мужу — а если его тюремный срок будет длительным — развод возможен, по словам доктора Дж.Дженнифер Бакст, лицензированный консультант по вопросам брака и семьи, цитируется на веб-сайте Complete Counseling. Онлайн-терапия или консультации могут помочь вам оставаться верными друг другу, а также помочь вам справиться с проблемами, которые могут возникнуть, если вы решите развестись.
Финансы
Даже если ваш муж не зарабатывал много денег до того, как попал в тюрьму, потеря его дохода обязательно вызовет напряжение в вашем бюджете. В сочетании с гонорарами адвокатов, проездом на бензин в тюрьму и из тюрьмы и получением звонков от мужа вы можете столкнуться с нехваткой денег, и многие женщины, чьи мужья находятся в заключении, должны будут получать государственную помощь, чтобы свести концы с концами, отмечает U.S. Департамент здравоохранения и социальных служб. «Составьте бюджет, которого вы можете придерживаться, и убедитесь, что вы учитываете расходы, связанные с посещением тюрьмы и телефонным разговором», — рекомендует Centerforce. Совместное использование автомобилей, сокращение купонов, переезд с другом или членом семьи, переезд в дом меньшего размера и продажа дополнительной машины — это другие способы сэкономить деньги.
Воспитание
Наблюдать за тем, как ваш муж попадает в тюрьму, сложно, но добавление детей делает это еще более трудным. По сути, вы являетесь родителем-одиночкой, пока ваш муж не вернется домой, даже если вы решите разрешить ему навестить своего отца в тюрьме.Помимо того, что ваши дети являются одинокими родителями, ваши дети, вероятно, будут чувствовать страх, стыд, беспокойство или грусть, если их отец дома. Семейная терапия может помочь вам воспитывать детей в это трудное время. Найдите поддержку там, где это возможно, будь то полагаться на друзей, которые будут присматривать за детьми, пока вы работаете или посещаете тюрьму, брать деньги у родителей на покупку детской школьной одежды или участвовать в государственной помощи, чтобы вы могли проводить время со своими детьми вместо того, чтобы работать долгие часы. «Старайтесь вести свой распорядок как можно лучше и дайте детям достаточно времени, чтобы поговорить с вами о том, что происходит», — предлагает Centerforce.
Что вы делаете, пока ждете, пока муж отправится в тюрьму
Аноним
Мнения тех, кто работает и живет в системе уголовного правосудия. Подпишитесь, чтобы получать «Life Inside» по электронной почте каждую неделю.Эта статья была опубликована в сотрудничестве с Vice.
Незадолго до того, как он попал в тюрьму, в редкий момент легкомыслия я сказала своему мужу: «Не могу поверить, что ты поедешь во Флоренцию без меня!»
Мы всегда вместе планировали поездку в Италию.
Недавно я поместил его в учреждение минимального уровня безопасности во Флоренции, штат Колорадо. Он сдавался, а это означало, что, когда судья приговорил его к 30 месяцам, ему была предоставлена возможность явиться в тюрьму в тот день, когда канцелярия маршала США сказал ему быть там.
У нас было почти шесть недель с момента вынесения приговора до того, как он должен был явиться. Поговорим о обратном отсчете.
Вот некоторые вещи, которые вы делаете в ожидании тюрьмы: садитесь за руль, когда идете куда угодно, сажаете свой весенний сад, приводите в порядок свой финансовый дом, завершаете свое завещание, принимаете ванну и плачете.
У моего мужа ранее не было судимости, и в 56 лет он никогда не думал, что тюрьма 1 станет частью его жизни. После суда у нас возникли финансовые проблемы, и нам пришлось выставить свой дом на продажу, поэтому мы выбрали новый ковер, покрасили подвал, убрали гараж, прочистили туалеты, пошли на сброс опасных отходов — все, чтобы получить место. готов для покупателей.
Муж писателя будет находиться в заключении до мая 2017 года по обвинению в мошенничестве с использованием электронных средств связи, подделке документов и других обвинениях.
По мере приближения даты тюрьмы становилось все труднее. Я просыпаюсь в панике в 4 часа утра, мое сердце уже колотится. Еще три ночи, нет, погоди, только две — погоди, какой сегодня день?
Лучший совет, который он получил, был: «Делайте свое время. Не делай ничего другого «. Для меня это имело смысл. Просто держите голову опущенной и пройдите через это как можно быстрее.
Тюрьма находится в двух с половиной часах езды от нашего дома. Юг и запад, через пару городов, а затем к холмам.Поскольку он сдавался, мы подумали, что я могу пойти с ним, подъехать к стоянке и попрощаться.
Когда я подъезжал к воротам, охранник сказал ему выйти из машины, встать в сторону. «Вы не можете остаться, мэм», — вежливо сказал он, когда слезы катились по моим щекам. «Тебе нужно остановить машину и уехать».
В этом хаосе мы оба забыли одну вещь, которую ему позволили взять с собой: его очки для чтения.
Я развернул машину и выехал к воротам, остановившись на обочине шоссе.Я оглянулся и увидел, что он стоит там в джинсах и черной футболке. Он помахал мне и показал мне большой палец вверх. Я поехал домой к своему пустому дому, новая табличка «На продажу» стояла на лужайке перед домом.
Я поехал к нему в следующие выходные. Он сказал мне, что я могу принести сумку Ziploc с наличными для торговых автоматов, а также удостоверение личности, но ничего больше.
В комнате для свиданий были формованные пластиковые стулья, торговые автоматы и фонтанчик. Никаких замков в ванных комнатах, только скользящая табличка, из которой вы переходите из категории «пусто» в категорию «используется».«В помещении было шумно, с детьми, семьями и сокамерниками в зеленых штанах и рубашках. (Любому посетителю в зеленом отказывают.)
Мы с мужем сидели бок о бок на синих пластиковых стульях, прижав ноги друг к другу.
Я пытался налить ему кофе, но после нескольких раундов грохочущих квартир один из заключенных сказал мне, что машина не работала два года. Когда в полдень я подошел к автомату по продаже еды, салатов уже не было.
Тогда я понял, почему в 9:00 рядом с ребятами складывалась еда.м. — хорошие продукты, такие как расфасованные салаты, идут в первую очередь. Лучше всего забрать еду сразу по прибытии и отложить ее на потом.
Вы изучаете системы.
Шесть часов спустя я ушел с безумием этой 30-месячной ситуации, которая вертелась в моей голове. Да, через неделю я встречусь с ним под присмотром, с моими комнатами на молнии, в не-зеленой одежде, с моей стопкой рассказов для него о наших детях, нашей собаке.
А я бы подождал несколько сотен ночей.
.